Посольская школа. Душа Сокола
Шрифт:
Аромат сочувствия от матери Кеннета остался чистым. Услышав распоряжение, мазнув взглядом по обеду возле Дженкса, она даже не подумала злиться на меня. Лишь подошла ближе и шепнула на ухо:
— Делай, что задумала. До вечера я здесь.
Святые предки, храните эту мудрую женщину! Я заслонила нас спиной от поверенного и благодарно пожала ей руку.
— А теперь прошу меня извинить. Ухожу преподавать основы артефакторики. Лин Дженкс, вы не возражаете?
Он вежливо поклонился, не сводя взгляда с Иллаи. Предупредить, чья она жена или не стоит? Ладно, пусть сами разбираются. Я наугад взяла учебник с полки и вышла в коридор.
Глава 18. Интрига за интригой
Первым делом стоило найти мальчишек и засунуть их в тайное убежище под зданием бывшего приюта. Поверенный тоже не дурак. Пока Иллая заговаривает ему зубы, в повозке может сидеть вооружённая охрана. Не дождутся начальника — пойдут проверить, где он. А там сцена с “моё терпение лопнуло” и приказ силой забрать воспитанников. Ищи потом их по бессалийским казармам.
До кухни я не дошла десяток шагов. Зацепилась взглядом за знакомый синий камзол. Франко Гвидичи сидел на подоконнике, болтая в воздухе ногой, и невозмутимо читал тетрадь в кожаном переплёте.
— Тёмных ночей, лина Амелия. Спешите вытаскивать из болота двух зелёных лягушат? Ой, не того приказа боитесь. Инквизиция в деле. А у них на прихвостня фитоллийских ведьм, вашего Кеннета Делири, давно полный рот больных зубов.
Я замерла, пытаясь принюхаться к нему как можно незаметнее. Надоевший уже аромат мяты, тягучий мёд гордости и лёгкая нота ванили. Проклятье, нежность-то тут причём?
— Вы так милы, когда раскрасневшись от азарта, целенаправленно идёте спасать чью-то судьбу.
— Я просила не читать мои мысли!
Франко захлопнул тетрадь и слез с подоконника.
— Увы, эта привычка уже стала моей второй сутью. Я могу бесконечно за неё извиняться, но лучше признать, что она полезна. Помните бойкую посудомойку, так не вовремя заглянувшую в спальню к вашему жениху? На днях она уходила якобы по делам в Белые Сороки и вернулась оттуда крайне довольная.
Я не улавливала связи между проблемами с армией у мальчишек и отлучками Малии, но было глупо игнорировать вездесущего и всемогущего мага.
— Давайте зайдём в пустой класс. Не хочу, чтобы нас слышали дети.
— Прошу.
Бессалиец взмахом руки открыл соседнюю с нами дверь. Пустующая лаборатория для занятий по зельеварению. Первый урок у Шилы только завтра.
— Вы изучили расписание?
— Нет, просто сидел здесь, когда прозвенел звонок на урок, — обескураживающе честно улыбнулся Франко. — Никакого подвоха, клянусь. Чего не скажешь о поступках вашего защитника. Кстати, прямо сейчас вы пожинаете плоды его неуёмной кровожадности. Любые действия, знаете ли, имеют последствия.
— Хватит говорить загадками, прошу вас. Я готова выслушать историю целиком.
Сильнейший маг с поклоном пригласил меня в лабораторию.
Дорогие реактивы пылились на полках, прозрачные колбы и реторты никто не протирал. Сотни пробирок остались лежать в коробках нераспакованными. Я выдвинула стул от стола и жестом предложила Франко сесть рядом.
— Итак?
Времени у меня бездна как мало, но сами манеры бессалийца были заточены на длинный разговор. Витиеватые фразы, лирические отступления, цитаты философов.
— Я не буду вас мучить и перейду сразу к сути, — сжалился он. — Когда Малия осознала, что её затея с замужеством не выгорит. Жених видеть её не хотел и мог исчезнуть надолго, так и не явившись на Совет Старейшин. Она решила отомстить всем, кто причастен к её несчастью. Помните старосту с отрубленным пальцем?
Я кивнула, прикусив губу. Ричи вонзил в палец старосты кинжал, заодно испортив мне стол.
— Сердобольная Малия перевязывала ему руку, — продолжил Франко, — и выслушивала проклятия в адрес Фредерико. А на днях ходила в Белые Сороки, чтобы помочь Тиасу Альтару составить жалобы во все инстанции. Одно письмо оказалось на столе в отделении Инквизиции, а оттуда удивительно быстро достигло короля. Я даже знаю, что там было. Нет, я не связывался с Дартмундом, как вы могли подумать. Я всё достал из мыслей посудомойки. Ближайшее отделение инквизиции и так было в соседнем городе. А после строительства посольства небольшую контору открыли прямо в Сороках. Альтар с ними дружил. Расписывал, как со слов Малии, ведьминские отродья учат наших чистых детей своей поганой магии. Вот один из двенадцати великих инквизиторов и возмутился.
Я с трудом могла дышать, проклиная про себя коварство родной тёти Лирса. Её племянник бесплатно занимался у лучших учителей, она жалованье получала. Учебники ей вручили — развивай свои собственные магические способности, пожалуйста. И тут такой удар в спину.
— Тварь, — простонала я сквозь зубы. — Простите, лин Гвидичи, но это действительно подло. Мальчишки ей ничего не сделали.
— Кондр с Дайсом и Бесо — лишь первые ласточки, — понизил голос Франко. — Я уверен, инквизиторы найдут способ забрать всех детей. И устроят попутно грандиозный скандал. Ведьм в Бессалии по-прежнему ненавидят. А вы приняли одну из них на работу. Прибывшей чуть позже проверке будет за что зацепиться.
Вот и помогай людям, ага. Я решила свою проблему с преподаванием зельеварения и получила новую.
— Благодарю, лин Гвидичи. Ценная информация.
Аромат мяты от него стал ярче, и к нему добавились нотки удовольствия. О, боги, я и забыла, как мало нужно пылкому влюблённому, чтобы почувствовать себя счастливым. Юноши из академии ночи напролёт дежурили под окнами избранниц ради одного мимолётного взгляда. Брошенной записки. Сушили цветы между страницами книг и вкладывали их в конверты. А старший брат Сокола шпионил для меня. Необычный способ ухаживать, ничего не скажешь.
— Вы можете на меня рассчитывать, — он деликатно взял мою руку и поцеловал пальцы. — Мой дар и мои связи при дворе Дартмунда к вашим услугам.
И цену я уже знала. Помолвка. Такое прямое и бесхитростное “выходите за меня замуж”.
— Не задевайте мою профессиональную гордость, лин Гвидичи, — я забрала руку из его ладони. — Директриса я или поджавшая хвост посудомойка? При должном старании и на инквизиторов найдётся управа.
— Я в вас не сомневаюсь, — от Франко снова потянуло медовым ароматом гордости. — Просто напоминаю, что готов ради вас на многое.