Посольская школа. Душа Сокола
Шрифт:
— Вижу, вы до сих пор хвораете. Прислать вам хорошего лекаря?
— Обойдусь как-нибудь без ведьминского пойла, — ненависть полилась с его языка ароматами чёрного перца и герани. — Быстрее яд соглашусь выпить, чем возьму хоть что-то из лап богомерзких созданий. Столько лет чистили королевство от скверны и нате. Посольство построили, полезли из всех щелей.
— Золото с собой принесли, — напомнила я, стремясь сильнее его распалить, — вам платили за поставку продуктов в школу…
— Меня околдовали! — взвизгнул толстяк Альтар. — Я не хотел, не собирался. Господа инквизиторы нашли во мне следы магии! Клянусь, вы тоже в этом участвовали. Но теперь всё. Конец! Прикроют вашу лавочку. Я написал, куда следует. О, вы сильно ошибаетесь, что ведьминские отродья заступятся за вас. Соберут своё посольство и умотают в Фитоллию, если не захотят гореть на костре. И вы готовьтесь, лина Амелия. Скоро-скоро и вам, и вашему белобрысому прихвостню достанется так, что мало не покажется. Вы сполна заплатите! Ай!
Нест всего лишь встал с табурета и положил ладонь на рукоять меча, а староста попятился к двери кабинета, трясясь от ужаса, как желе из мясного бульона. Я чуть не задохнулась от едкого аммиака. Не выдержала и приложила платок ко рту. Фантомный запах, зато какой сильный.
— Подождите, лин Альтар, я не хочу ругаться. Давайте прекратим бессмысленную вражду. Ещё не поздно восстановить добрососедские отношения. Чего вы хотите? Золота? Извинений?
— Я хочу, чтобы вы убрались с моей земли! — истерично завопил он. — Даю два дня, а потом спущу всех собак! У меня полный стол писем. Убирайтесь!
Последнее слово он выкрикнул из своего кабинета и громко хлопнул дверью.
— Разговор заранее был обречён на провал, — позволил себе тихий комментарий Нест. — Я бы на месте командира обе руки ему отрубил. Мерзкий тип.
И я теперь знала, что морок Франко Гвидичи не понадобился. Таис Альтар сам расстарался. А с подачи Малии точно знал, куда слать жалобы в первую очередь.
Тучи над посольской школой сгущались.
Глава 20. Где искать помощь?
Нест проводил меня через портал прямо к дверям кабинета. Руку подал, чтобы я не оступилась, перешагивая через высокий борт сверкающей арки.
— Лина Амелия, только скажите — и мы выставим поверенного вместе с его бумагами.
— Не стоит, — твёрдо ответила я, полной грудью вдыхая приятный аромат сочувствия. — Лин Дженкс вернётся с инквизиторами. Перепугает детей, сорвёт уроки. Я уже написала главе клана. Уверяю вас, никто не оставит школу без защиты.
— И всё-таки, — он жестами отправил охранников на их посты и понизил голос до шёпота. — Канцелярские крысы в академии клана не учились, они жутко боятся рукоприкладства. Достаточно поиграть мускулами, и столичного хлыща ветром сдует.
— Благодарю, — так же тихо ответила я, гадая, что означает аромат сладкого перца. Кровожадность? — Лучше я разберусь с его требованиями по закону. Не хочу, чтобы Дженкс потом мстил, как староста.
— Ваше право, — поклонился Нест и пошёл дальше по коридору.
— По закону, — повторила я, молясь всем богам, чтобы наспех составленный приказ оказался напичкан ошибками, как сладкая булочка изюмом.
Или я слишком плохо думаю о канцелярии короля?
За дверью кабинета послышался бодрый разговор. Я зашла без стука и тут же заметила худощавую фигуру Артура Саливана, законника лины Хельды. Молодой человек, одетый по последнему писку бессалийской моды, занял моё кресло и хмуро читал бумаги.
— Уже управились, лина Амелия? — с фальшивой улыбкой поинтересовался Холлард Дженкс. — Я не слышал звонка.
— К вам торопилась, — я вернула ему любезность такой же неискренней вежливостью.
— Ах, простите, — Артур, услышав мой голос, пружиной подскочил из кресла, — закопался в текст.
— Чувствуйте себя как дома, — я жестом попросила его вернуться за стол. — Есть новости?
— Для начала вот, — он протянул мне запечатанный конверт. — Письмо лина Делири.
Пока я срывала печать, Иллая наливала мне чай на травах. Мята, пустырник и солодка для сладости. Да, успокоиться не мешало бы. Глава клана писал:
“Амелия, я не отказываюсь от обещаний Кондру и Дайсу. Лично бы приехал разбираться с интригами Дартмунда, но в Фитоллии назревает государственный переворот. Выйти не могу из дворца. Поэтому отправляю тебе Артура Саливана со сборниками законов и заданием морально унизить поверенного, если есть за что”.
Ценное уточнение. Судя по кислому выражению лица Артура и торжествующему Дженксу, вечер сегодня будет долгим.
— Ещё пирожных? — распространяя уютный аромат ванили, спросила Иллая.
— Да, пожалуйста, — сыто улыбнулся поверенный. — Ваш повар — настоящий мастер.
— Её зовут Сара, — рассеянно ответила я и подошла к столу. — А что в продолжение, лин Саливан?
— Я изучил документы, — к ответу законника примешивался пугающий сейчас аромат разочарования. — Сожалею, но юношам придётся служить в армии. Можно составить прошение, чтобы до своего шестнадцатилетия они жили в школе и ждать месяц, пока его рассмотрят. Большего я для них сделать не могу. За уклонение от призыва Кондра с Дайсом ждёт тюрьма.
— Заметьте, — поднял палец Холлард Дженкс, — начиная уже с завтрашнего дня. Так что в ваших интересах пригласить воспитанников в кабинет как можно скорее. Я хочу добраться домой засветло.
Аромат корицы от Артура стал ярче. Меньше всего дерзкий законник лины Хельды любил признавать поражение. Он собирал бумаги на столе, сердито поджав губы, а я думала, как буду смотреть в глаза воспитанникам.
“Молнию предпочитаешь или огонь? Лучше удавку”.
Вместе с Бесо они ждали Артура, чтобы он помог им оформить бумаги на столярный бизнес. А дождались его беспомощного: “Больше я ничего не могу сделать”. Вот как после такого дети должны верить в справедливый мир? В мудрость правителей, нерушимость данного слова?
— А вы знаете, что на третьем этаже приюта у нас разбит зимний сад? — ляпнула я первое, что пришло в голову.
Чудес, способных задержать поверенного в школе, было немного.
— Ах, да, — всплеснула руками лина Иллая. — И я ни разу его не видела. Всё дела и заботы. Хельда рассказывала, будто там цветут редкие сорта роз.
— Кроваво-красных, я полагаю, — усмехнулся поверенный. — Как на могилах ведьм.
— У нас есть чёрные розы, — я сделала вид, будто не заметила подколки, — голубые и радужные.