Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли
Шрифт:
Интересно, что в каком-то смысле сверхчеловек (как «белокурая бестия»), а значит, и сам Радикальный Субъектему в этом подыгрывает.
Совсем страшные уже пошли реальности... Чуть позже попробуем выяснить, в каком именно смысле он это делает.
Радикальный Субъект как самостоятельный полюс
Теперь несколько иллюстраций. В постмодерне Радикальный Субъект (сверхчеловек) впервые обнажаетсяи выступает как самостоятельная фигура. Обратитt внимание, что в постмодерне разлетается вдребезги вся антропологическая сфера, сохранявшаяся и в премодерне и в модерне. В рассыпавшемся человечестве окончательно расходятся между собой Радикальный Субъект и неозверь, ризоматический желающий стать зверем эксчеловек. И оба они представляют собой два полюса
Здесь и только сейчас Радикальный Субъект может дать о себе знать спокойно и безо всяких связей, во-первых, с излишней центральностью, которой он обладал в духовном богочеловечестве, и во-вторых, с излишней маргинальностью, в которую он был обернут в эпоху модерна. Радикальный субъект теперь и не централен, и не маргинален, он просто отличен. Такимон не был никогда.
Тут-то мы и подходим к тому, что единственным заинтересованным в смене парадигм оказывается сам Радикальный Субьект, который не может быть познан и не может быть проявлен в парадигме Традиции, недостаточно хорошо себя чувствует в парадигме модерна, но обнаруживает свое собственное отличие от остальной среды только в парадигме постмодерна,выступая здесь как абсолютно самостоятельное явление — не парадигмальное, а постпарадигмальное, метапарадигмальное. Таким образом, только в постмодерне Радикальный Субъект может манифестировать свое основное качество — полную независимость от всех парадигм.
У Радикального Субъекта есть своеобразная генеалогия. Генеалогически он сопряжен с манифестационистским эзотеризмом, притаившимся когда-то в сени креационистских догматов; с радикальным традиционализмом, отказавшимся признавать полномочия модерна, legacy of modernity, и волевым образом восстановившим схему Традиции даже в сердце обескровленной современности; с буйным сверхчеловеком нонконформистской среды эпохи модерна с неопределенной политической ориентаций, направленной радикально против нигилизма Нового времени (против ничто современности — за всё остальное, за всё вместе, одним словом, неизвестно за что)... Но в постмодерне он уже ни во что более не обёрнут, никак более не замаскирован. Он представляет собой только самого себя. Его зовут «Радикальный Субъект»,и он не имеет никакого отношения к субъекту. Его зовут «сверхчеловек»,и мы знаем кто он и что он не человек.
Смена парадигм имеет автора
Если внимательно проследить за логикой Радикального Субъекта, станет очевидным, ктостоял за сменой парадигм, и каковацель смены этих парадигм. Сами парадигмы не могут меняться, это не в их интересах. Кто-то ими двигает.
Могут сказать: это просто остывает Вселенная, действуют законы манифестации. Но если законы манифестации представляют собой однократно заданную необратимую механическую фатальность, то бытие, вся человеческая история и сама смена парадигм не имеют никакого смысла.Судьба мира не может быть чистой механикой.А если она — чистая механика, то это судьба поддельного мира,симулякра Вселенной. Настоящий мир, настоящая Вселенная, настоящее сущее должны управляться высшей и свободной волей.Чьей волей? Мы нашли ответ: волей Радикального Субъекта,который и дирижирует сменой парадигм, организует процесс открытия и закрытия Мирового Яйца для того, чтобы высветить свое собственное проявление.
И не будь «смерти Бога», не будь полной деградации при переходе от премодерна к модерну, не будь закрытия Мирового Яйца сверху, мы бы ничего не узнали о Радикальном Субъекте, мы бы о нем не задумывались, и его бы никогда не появилось. Соответственно, фундаментальный эксперимент по смене парадигм имеет автора.
Felix culpa
Есть в пасхальной католической мессе (Exultet «Возрадуемся») такие слова: «О felix culpa, quae talem ac tanctum meruit habere Redemptorem» («О, вина благодатная, столь великого Искупителя нам давшая!»). Речь идет о том, что если бы, согласно христианской теологии, праотцы не совершили преступления, culpa, они бы остались в раю, и Бог бы не воплотился.Конечно, им было бы хорошо, они бы остались в прекрасном месте, но их человечество было бы только человеко-человеческим, не было бы боговселения и обожения. Это
Переводя на постфилософский язык, можно сказать, что для Радикального Субъекта «felix transition», то есть «благословенна трансформация парадигм»,а значит, имеет свою логику и свой смысл, и главное, свою цель, и падение, и закрытие Мирового Яйца сверху, и его открытие снизу, и вырождение людей в постлюдей. Это вырождение, появление последней сволочи постмодерна, этих шизофренических масс, неозверья, имеет свое значение для демонстрации фундаментальной и абсолютной метафизической полноты и правоты определенной инстанции (Радикального Субъекта), и в ее интересах и только в её интересах проверить на прочность, на метафизическую адекватность всё то, что подпадает под суггестию матрицы (какой бы она ни была — пусть райской и манифестационистской), и доказать тем, кто не попадётся на этот многоэтажный страшный мировой соблазн, кто переварит ее излучение, кто останется стоять тогда, когда все лягут, что они есть победители и всё выполнили как надо.
Эвола часто употребляет формулу «anima stante et non cadente» — «душа стоящая и не падающая». Это о Радикальном Субъекте. Хорошо то, что стоит, когда всё стоит. Но стократ хорошо то, что стоит даже тогда, когда всё вокруг рушится.
Сложный путь, но таков он.
Каим и традиция исмаилитов
Приведём несколько мифологических примеров, которые можно было бы рассматривать как, своего рода, иллюстрации сказанного. В исламской традиции, в крайнем шиизме существует такое направление, как исмаилизм, шииты-семиричники, которые заканчивают признание священных имамов на Садыке, седьмом имаме, и не признают остальных пяти, которых шииты-двенадцатиричники признают. В исмаилитском гнозисе содержится интересная эсхатологическая и космогенетическая конструкция, которая чем-то напоминает ту модель Радикального Субъекта, которую я изложил выше.
Устройство мира, согласно исмаилитской концепции, приблизительно таково: существует десять интеллектов (aql — по-арабски), десять эманаций Божества, десять проявлений (манифестаций). Они идут по очереди — первый интеллект, второй, и так до десятого. Если первый интеллект проявляется из высшего Божества беспроблемно, второй из первого также беспроблемно, то третий интеллект вдруг начинает сомневаться.
Он размышляет так: «Ну первый, это понятно, там есть божественное He-Бытие, и есть первоопределение, первобытие. Второй — тоже понятно. А третий — не слишком ли много интеллекта? Если Бог един, то сколько нас? Ну, хорошо, один. Ну, два. Ну, три уже слишком!» И посещает этот третий интеллект некая коварная мысль: «А не послать ли эти два первых интеллекта к чертовой матери и не утвердить ли меня самого как единого: ведь, на самом деле, зачем мне эти два посредника? Если Бог един, то я и есть Бог, а если он единственен, то всё равно, как ему поклоняться — через два первых интеллекта или напрямую. Он не соизмерим ни с чем, если он единственен». Так говорит в сердце своём третий интеллект, с намёком: «а эти-то двое здесь причем?»
Это доктрина духовного тавхида («реализации единства»), очень тонкая вещь. Эта доктрина ставит акцент на том, что у «Бога нет сотоварищей». Вот третий интеллект пытается осуществить своего рода тавхид. Он говорит: «Нечего мне здесь ставить над собой моих иерархических коллег. Есть принцип, есть я, а эти мне не нужны».
Но эта темная мысль (подозрение) оказалась не слишком удачной, поскольку сила божественных пневматических законов вошла с ней в противоречие и скинула сомневающуюся сущность с прекрасного третьего места на десятое. Так третий интеллект становится последним интеллектом.Но падение его на этом не заканчивается, поскольку сомнение было слишком фундаментальным, и его крутит дальше.
Он создает из себя видимую Вселенную, и задает ей циклическое развитие, которое двигается по линии цикла от высшей к низшей точке. В ходе всего этого интеллектуального, космогонического и священно-исторического процесса сам десятый интеллект (бывший третий интеллект) воплощается в мир, становится человеком духовным(«adam ruhani»).
Он последовательно (иногда и одновременно) воплощается в череде пророков, духовных деятелей; его задача, с точки зрения исмаилитского гнозиса, сделать из имплицитной, присущей ему, внутренней тени сомнениячеткий внешний образ, т.е. экстериоризовать свою «тёмную мысль»,избавиться от неё, воплотив в наглядную и зримую действительность.