Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

Дугин Александр Гельевич

Конечно, это фундаментально нарушает картину классической монотеистической догматики, и эзотерическое измерение здесь выявляет проблематику локализации границы, которая является наиболее важной для истории изменения онтологии в парадигме премодерна. Если принять каббалистическую модель четырех миров за общую отвлеченную схему, то можно сказать, что креационизм начинается там, где утверждается непроходимость завесы между миром «Ацилут» и миром «Брия». Если эта завеса непроходима, то мы имеем дело с монотеистической догматикой, если, напротив, она проницаема — то это признак манифестационистских традиций или эзотеризма (в рамках авраамических религий).

Христианская онтология будет в таком случае занимать особое место, так как ее осью является и признание непроходимой завесы и снятие этой непроходимости через Боговоплощение и пришествие Спасителя-Мессии в лице Господа нашего Исуса Христа.

Онтология

креационизма как подготовка к переходу к онтологии модерна

Пока всё наше повествование оставалось в парадигме премодерна, в «логове онтологии», где о бытии думали, бытие осмысляли, с ним постоянно имели дело. Контакты с бытием были в центре внимания людей. Божественное ли, проявленное ли бытие, но оно стояло в центре внимания в традиционных обществах. Все цивилизации, основанные на парадигме премодерна, были построены на том или ином онтологическом утверждении, взятом из этой парадигмы.

Но при переходе от манифестационизма к креационизму возникает радикально новое понимание окружающего нас мира, которое, с онтологической точки зрения, подводит нас вплотную к последующему фазовому парадигмалъному переходу.

Манифестационизм, то есть адвайтическая реальность, основана на сакральности, это и есть сакралъностъ,люди не имеют дела ни с чем, кроме сакрального. Сакральное оно потому, что в любой вещи существует те онтологическое и метафизическое измерения, о которых мы говорили.

При переходе к креационизму возникает другой мир, который сам по себе ничтожен; он — ничто, он нигили-стичен, но путем вторжения божественного начала через творение, затем через Заветы, через наказания и награды, через чудеса и обещания конечного спасения эта ничтожная реальность сакрализуется.В манифестацио-низме реальность сакральна, в креационизме сакрализована, то есть не сакральна сама по себе, по природе, но сакрализована извне.

В манифестационизме причина внутри, в креационизме причина вовне.

Но обратим внимание: сакрализованностъ предполагает несакралъностъ,чего не было в прежней манифеста-ционистской модели. И эта сущностная природная естественная несакральность мира, то есть отсутствие в нем внутреннего онтологического (адвайтистского) измерения, присущего человеку и миру по природе, и порождает в дальнейшем совершенно новую возможность понимания и бытия и той реальности, которая нас окружает. За пределами сакрализованного по благодати, но несакрального самого по себе мира, зияет более несакрализованный мир, который как бы «забыли сакрализовать». А во внутренней сакральности по природе ему отказали еще раньше— при переходе от манифестационизма к монотеизму. Так были разработаны предпосылки онтологии модерна.

Парадигма модерна: дезонтологизация

Онтологические предпосылки происхождения реальности

При переходе к парадигме модерна происходит еще более фундаментальный и радикальный слом онтологических моделей. Сакрализованность отменяется, изымается фактор чистого бытия, бытия Бога-творца. Бога, создающего мир, творящего чудеса, Бога Ветхого и Нового Заветов, Бога Корана, больше нет.

Тут возникает одно важное явление, которого раньше не было. «Реальность» — это термин, который стал определять феномен, с которым мы имеем дело исключительно в Новое время. До этого в чистом виде реальности не было.

Давайте посмотрим, как рождается представление о «реальности» в процессе трансформаций представлений об онтологии.

Вначале — в манифестационизме — мы видим чистую сакральностьи не видим теневой (материальной, субстанциальной) подоплеки бытия. Здесь всё священно, и ни о чемневозможно со всей метафизической и онтологической строгостью сказать: «Вот это точноне причина мира, это точно не Абсолют, это точно не чистое бытие». Как только мы попробуем это провозгласить, нам немедленно возразят мудрецы: «Нет, ты не можешь утверждать, что этот комар не Абсолют. Скорее всего, он, конечно, не Абсолют, но всегда существует некая вероятность того, что он есть посланный нам великий и священный комар, царь царей

и господь господ. Однако и такой ничтожной возможности достаточно, чтобы ты поостерегся употреблять слово «точно». Никакого абсолютного утверждения или отрицания мы не можем сделать, так как Первопричина есть в любом следствии, и никакого «абсолютно этого» и «абсолютно иного» нет». И возразить здесь нечего, поскольку Всевозможность соприсутствует везде, сакральность тотальна. Нет ничего вне сакральности, и даже то, что вне сакральности — всё равно сакральность. Сакральность всегда веселая и всеобъемлющая, ведь в ней нет понятия зла (раз нет понятия свободы).

Например, в «Бхагават-Гите» рассказывается, как братья Кауравы постоянно творили безобразия на протяжение всего эпоса «Махабхараты». Чего они только ни делали: похищали Драупади, невесту пяти братьев Пан-давов, устраивали бесконечные подлости, ссорили всех со всеми. И вот, осуществив все возможные в мире гадости и погуляв на славу, они, в конце концов, терпят поражение. И когда главному из братьев Кауравов отрубают голову, эта голова говорит: «Ну что же, мы неплохо поработали, мы выполнили послание трансцендентного бога Шивы, в своем зле мы были безупречны, таких злодеев как мы еще не видела земля!» И далее голова была взята на небо и интегрировалась в полноту божества Шивы, покровителя аскетов и брахманов. Она не была осуждена потому, что в манифестационизме зло— это просто обратная сторона бытия:зла как морального явления (каким оно является в креационистской онтологии) просто не существует. Не существует убийства, не существует прелюбодеяния, не существует греха как такового.Существует лишь частичный непорядок, но непорядок— это частный случай порядка,его особая разновидность. В сцене из Махабхараты описан чистый апокатастасис, о чем мы говорили выше.

Но совершенно иное дело при переходе к креационистской онтологии. Когда естественная и природная сакральность мира отрицается, то все делится на две части — на вовлеченное, интегрированное в сакральность и невовлеченное или хотя бы теоретически могущее быть невовлеченным. Таким образом, теоретически подготавливается появление того, что называется «реальностью».

В мире Традиции, в парадигме премодерна «реальности» нет.

Чтобы понять, как может не быть реальности, обратимся к тому же Усаме Бен Ладену. Для людей, подобных ему, которые живут до сих пор в сакрализованном мире и отказываются жить в каком-то ином, нет никаких объективных доказательств чего бы то ни было — нет ни опыта, ни рассудка, ни науки, ни Дарвина, ни просто самого физического прикосновения руки к микрофону: они не оценивают и не воспринимают все это как реальность.Они говорят: это — «чистое», а это — «нечистое». Это «хорошо» и «разрешено», а это «плохо» и «запрещено». Всё. Чисто моральная онтология.Вот если колбаса свиная, то это было бы не сакрально и подлежит запрету. А если баранина или хороший чай или что-то еще, что добропорядочному мусульманину позволено есть, тогда это допустимо, это «халяль», а не «харам». И если американцы поступают плохо («харам»), то их надо убить («джихад»). То, что противоположно сакрализованному и запретному, подлежит уничтожению. В таком видении у концепта «реальности» просто не остается места. Он вообще ничему не соответствует. Мир? — Но это творение Аллаха, данный тем, кто исповедует ислам. Человек? — Но и это творение Аллаха, призванное к покорности и соблюдению правил. Всё остальное? — Больше ничего нет.Что реально, а что нереально для всей парадигмы креационизма — шире для всей парадигмы премодерна — вообще не имеет никакого значения. Для креационизма бытие морально: морально, значит реально, значит, это есть; неморально — тоже есть, но это надо уничтожить, как два здания Всемирного Торгового Центра.

В манифестационизме тоже нет реальности — если человек видит, думает, чувствует, то это дыхание Абсолюта. Если он себя плохо чувствует, это тоже дыхание Абсолюта, но только Абсолюту всё равно, кто как себя чувствует. Если кому-то плохо, то этот кто-то — случайная погрешность всеобщего прекрасного «веселого» мирового плана. Настоящим индусам все равно — они ритуально купаются в Ганге вместе с гниющими трупами и не заболевают, а если заболевают и даже умирают, то все равно не расстраиваются. Это всеобщий поток бытия: трупы, разлагающиеся заживо, факиры, мудрые брахманы, английские колонизаторы, бедные, богатые, жирные, тощие — общий поток, неразделимая ткань реальности.