Посылка
Шрифт:
6.
День пролетел очень быстро, первое время когда ты оказываешься в
незнакомом месте, и занимаешься тем, о чем и раньше не догадывалась время тянется до ужаса медленно.
Но с течением времени ты привыкаешь ко всему, и о том сколько времени уже прошло, тебя не интересует. Словно бездушная машина, выполняешь порученную тебе работу, все проходит на автомате, подъем, распределение по рабочим местам, потом обед, снова работа, ужин, и
Он лежал пластом и не подавал признаков жизни. По словам Сарины за последний год, здесь умерло около двадцати двух человек. Раньше рабов набирали из неподалеку расположенных деревень, а теперь когда в деревнях осталось мало людей. Сюда стали привозить всех кого только можно было встретить –волонтеров, заблудших туристов.
И это неудивительно что люди находившиеся здесь, потеряли всякий смысл жизни, и даже не задумываются о побеге. Когда я оказалась здесь в первый раз, я и не могла даже подумать, что черепа украшающие вход в главный штаб наших надзирателей, настоящие. Я просто подумала, что это обычная эмблема, обозначающая братство преступного клана, как бывает в голливудских фильмах. Но нет, это - далеко не эмблема, это способ запугивания рабов, верный и надежный способ показать нам - что обратной дороги нет. И если мы попытаемся бежать, то черепов у главного входа в штаб будет все больше и больше. Изнурительные работы на сегодня были закончены, и мы на полевой кухне сидели за ужином, хлебая мутную баланду, на дне которой плавала крупа и иногда даже мухи. Мухи - это наверное что-то изысканное в камбоджийской кухне. Насекомые для азиатов, это как для нас обычные овощные специи. Которые мы добавляем в еду и не брезгуем их употребить.
Ворота нашего лагеря открылись, и за ними появился Пан Хи Мо, с чемоданчиком в руках, а следом за ним, мужчина - азиат, лет пяти десяти, может чуть больше.
– Это Сэмнанг Чен.
Сказала мне Сарина.
Они зашли в штаб, и вероятнее всего принялись за обсуждение своих дел. На минуту мне до ужаса стало душно, дыхание стало легким, а в ногах появилась легкая дрожь. Мне показалось, что я боюсь этих двух ублюдков, но взяв себя в руки, я выдохнула и принялась доедать свой суп, в котором было полно мошек чем крупы.
Я старалась настроится на наш с Сариной план, она мне сказала что у нас нет права на ошибку, есть только одна попытка, и мне нужно естественней играть свою роль. Я не должна бояться тех двух камбоджийских надзирателей, которых мы Сариной пытаемся соблазнить, я должна действовать решительней и осторожней.
Мы здесь все обречены на смерть, у нас нет другого выхода, каждый прожитый здесь день подарок бога. Пан Хи Мо с Сэмнангом Ченом, вышли из штаба, и построили всех своих подчиненных, что сторожили нас и заставляли работать. Они подходил к каждому надзирателю, и проверял его автомат и пистолет. Надзиратель снимал автомат с предохранителя, передергивал затвор и стрелял в воздух, тоже самое было с пистолетом, предохранитель, затвор, выстрел. И так до последнего надзирателя.
Потом они снова удалились в свой штаб и вышли оттуда предположительно минут через десять, у каждого в руке было по чемоданчику. Решали наверное свои криминальные дела.
Прежде чем покинуть лагерь, они отдали приказ – распределить всех рабов по баракам.
В каждом бараке было по пятнадцать человек, и мы с Сариной отколовшись ото всех, принялись еще раз прокручивать наш план побега.
Обсудив все от точки до точки в сотый или двухсотый раз, мы с застывшим дыханием, ожидали когда двери барака отворятся и мы выйдем на улицу под конвоем вооруженных надзирателей. Прошло около двадцати минут после отбоя, как двери наконец отворились и за нами пришли. Хоть и все камбоджийцы на одно лицо, одного из надзирателей я все же узнала. Это был тот самый что доставил мне удовольствие при помощи струи из шланга, я не визжала когда меня обдали
Азиат-извращенец растягивал на своем смуглом лице улыбку, стараясь выглядеть привлекательным парнем в форме, но выглядел он очень смешно, еще тогда - когда он поливал меня со шланга, выстраивая на своем лице различные гримасы. И очень странно что хохотали только его коллеги - такие же ублюдки как и он сам, ни у кого из рабов данная процедура не вызвала смеха. Я посмотрела в лицо этому азиату, и расплылась в неподдельной улыбке, я не испытывала к нему симпатий, мне просто был смешон этот тип. Мы вышли из барака, и направились к штабу Пан Хи Мо, я старалась отводить взгляд от двух черепов украшающих вход штаба, но глаза сами приковывались к ним, из-за чего мне становилось жутко, и мне хотелось прекратить все это.
Но обратной дороги не было, нужно было действовать, потому что все мы были обречены на смерть. Мы вошли внутрь штаба, и в глаза мне снова бросилось изображение койта с окровавленной пастью, в глаза мне снова бросилась надпись, что была у него над подбородком, я спросила Сарину шепотом, как переводится эта надпись, и она перевела мне как «Азиатские койоты». ( название их клана).
Мы сели за стол Пан Хи Мо, на нем стояла бутылка виски «Джек Дэниелс», при виде этих родных слов что были написаны на этикетке бутылки, мы на мгновение впали в легкий экстаз. У нас ведь не было ни книг, не журналов, люди находившиеся здесь деградировали день за днем, и даже простая надпись, обозначающая название какого-нибудь бренда, да еще и на родном языке, вызывала у нас странное восхищение. На столе помимо виски, лежали какие-то экзотические фрукты, порубленные на дольки. Приторно-кислый запах этих фруктов намертво повис в воздухе, было ощущение - что кто-то неделю не стирал свои носки.
Один из надзирателей сделал радио на среднюю громкость, и тут в голове у меня промелькнула мысль, что громко работающее радио только нам на руку, хоть и камбоджийская эстрада очень здорово резала слух, но при ее помощи мы можем заглушить визги и удары.
Усевшись поудобнее за столом, надзиратели себе и нам налили виски, на дне которого плавали небольшие кубики льда. Я никогда в жизни не пила алкоголь, кроме того случая когда меня пытался напоить им Тод Бланко, это был первый раз, когда я попробовала алкоголь, да и вообще учитывая мою жалкую никчемную жизнь, все в этой жизни у меня было в первый раз. Сарина тоже не была любительницей крепких напитков, но в отличии от меня она видела в жизни больше чем я, хоть мы и были с ней почти что ровесницы.
Я объяснила ей свою проблему, что я плохо перевариваю алкоголь, но она сказала мне - что его можно выплескивать незаметно через плечо, поскольку нам совсем не обязательно было его пить. Нам нужна была бдительность и осторожность, а алкоголь только бы нарушил их правильную систему. Но вся загвоздка была в том, что на дне наших стаканов, плавали куски льда, и выплеснув виски на пол, был бы отчетливо слышен их раскол. Когда нам налили по первому бокалу, делать ничего не оставалось, и нам пришлось пить.
Сарина сказала мне, что когда пьешь алкоголь, нужно, не дыша носом проглотить жгучую смесь, не распробовав ее на вкус. Сжав свой стакан в руке покрепче, я сделала все так как сказала мне Сарина. Жгучая смесь - полностью обожгла мне горло, было ощущение что сквозь мою грудную клетку, вырвется что-то невообразимое. Пить алкоголь на голодный желудок совсем не дело, кормили нас мало и чем попало, и поэтому я стала чувствовать как к моему горлу подступает тошнота. Я не рисковала закусить алкоголь теми фруктами, что лежали на столе, запах от них исходил омерзительный, и я была уверена на все сто, что преподнеся к губам эту дрянь, мне станет еще хуже чем от выпитого стакана виски, которое наши надзиратели глотали с большим удовольствием, закусывая эту дрянь, такой же дрянью. Лучше бы они назвали свой клан не азиатские койоты, а азиатские свиньи им бы это лучше подошло. Кое-как задавив приступ тошноты, я почувствовала что мне тепло и даже весело, я вдруг моментально утеряла всю панику что была у меня с самых первых дней пребывания здесь. Мне стало легко и спокойно. У наших надзирателей было приподнятое настроение, только непонятно с чего у них всегда было хорошее настроение. Из-за того что у них есть власть над людьми, или из-за того что у них есть доступ к алкоголю.