Потанцуй со мной
Шрифт:
Серега Протасов, председатель общественного пункта охраны порядка по Арбату, никогда не позвонит, чтобы справиться о моих делах поздней ночью.
— Да. Здорова, — хрипло отвечаю на звонок и откашливаюсь в сторону.
— Николаич, — отчество, отдельное от имени, режет слух, но пора бы давно привыкнуть, что только он обращается ко мне, как к бывалому корешу, которому глубоко за 70. Протасов — мужик простоватый, но человек он порядочный и не раз выручал, поэтому на такое панибратство я великодушно закрываю глаза. — Тут такое дело… — мнется Серега, а я уже вскакиваю с постели и врубаю ночную подсветку.
— Серег, ближе к делу, — рыскаю по комнате в поисках трико.
— Офис твой, Николаич, горит… — железобетонной плитой обрушиваются слова майора. — Ребята работают, Кость, среагировали быстро и практически затушили. Следственная группа тоже на месте, — Серега пытается успокоить, но мне пох***, я уже ничего не слышу… По моим вискам кувалдой долбит вопрос: «Кто, сука?».
Я не могу поставить машину на свое парковочное место, потому что значительная площадь оцеплена, поэтому бросаю тачку практически на проезжей части и несусь, махнув удостоверением сотруднику, в сторону офиса. Запах гари и разрезающие ночную темноту сине-красные проблесковые огни наводят ужас, заставляя бешено пульсировать кровь. Небольшая группа столпившихся людей, скорее всего эвакуированных со второго жилого этажа, теснится на противоположной стороне от моего офиса и я, блть, понимаю, на сколько здесь всё серьезно.
Пока я мчался по пустым московским ночным улицам, пожар окончательно затушили, но все службы быстрого реагирования всё еще находятся здесь.
Я смотрю на помещение, из разбитого окна которого вырываются грязно-серые облака едкого дыма. Представлять и осознавать весь масштаб пиздеца — совершенно не то, что видеть воочию: по осколкам стекла топчутся мчсники в массивной обуви, и я прикрываю глаза, делая глубокий вдох угарного запаха. Этот звук трескающейся стекольной крошки режет мои нервы острым лезвием, отчего мне хочется взвыть. Кабинет моего помощника выгорел полностью. Перевожу взгляд на свой, в котором окна обуглились и слегка поплавились, но не пострадали, оставаясь удивительно целыми. Фасад исторического здания, покрытый черной сажей, надрывно вопит и стонет, что весь этот кошмар — не сон, а гребаная действительность.
— Здорова, — голос Протасова выдергивает из оцепенения и заставляет обратить на себя внимание. Майор протягивает мне руку, а я смотрю на нее и не понимаю, что нужно сделать: мой мозг расплавился вместе с оконными рамами и перестал функционировать.
— Пострадавшие? — опускаю руки в карманы спортивных домашних трико и нервно передергиваю плечами. Меня знобит и ломает.
— Слава Богу, без жертв, — констатирует Протасов.
— Причина? — отстраненно наблюдаю за суетливым мудаком с микрофоном в руке и семенящим за ним чуваком с камерой. Стервятники тут как тут. Уже сегодня новостная лента будет пестрить сообщениями о пожаре на Арбате.
— По предварительным данным — поджог. Ребята работают, Кость, рано делать выводы, ты же сам прекрасно понимаешь. Может проводка… — Протасов затыкается, когда я поворачиваюсь к нему и впечатываю в него убийственный взгляд. Потому что нехер мне рассказывать о проводке, когда на фасаде черным по белому выжжено слово «поджог». Не нужно быть спецом, чтобы
— Есть понимание, кто?
Сука, нет! Потому что я уже ничего нихера не понимаю, от кого мне летят впечатляющие приветы. А то, что всё происходящее со мной в последнее время дерьмо связано между собой, я абсолютно уверен.
Отрицательно качнув головой, толкаю Протасова в плечо:
— Курить есть?
Майор осуждающе хмыкает, но хлопает себя по карманам и извлекает дешевую марку сигарет.
— Пошли, отойдем.
Забираю у Протасова всю пачку и достаю одну, но руки не слушаются, и сигарета падает на мокрую грязную плитку. Поднимаю и не отряхивая, сую в рот. Майор мне прикуривает, и я делаю желанный вдох горькой табачной гадости.
— Николаич, ну ты не загоняйся так, — Сергей затягивается и выпускает сизый дым. — Раскис совсем. Кабинету твоему практически не досталось. Радоваться надо.
Да, блть. Может еще отблагодарить паскуду, что оказался таким милостивым и не спалил к чертям весь мой офис? Так я и гопака, на радостях, могу зафигачить.
Если Протасов тем самым пытается меня ободрить, то у ничего ни черта не получается. Кому, как ни мне знать, насколько эта следственная канитель может растянуться, отбирая время, нервы и деньги, которые я, блть, теряю, потому что знаю, что мой сейф со всеми рабочими документами сейчас изымут и опечатают, а попаду я в него не скоро. У того, кто старался максимально подогнать мне проблемы, стоит признать, — охрененно получилось это сделать.
— Дознаватель сейчас с очевидцами работает, потом будет с тобой. Кость, ты прикинь пока: кто, что и зачем, вспомни, кому дорогу перешел. Понимаю, что всех обиженных и униженных не припомнишь, но постарайся, друг. Ни мне тебя учить, Николаич. А я пойду, ребят потороплю, чтобы быстрее сворачивались.
Майор уходит, оставляя меня одного с распирающими мыслями и беспорядком, творящемся в моей голове. Я чувствую, как теряю контроль над своей жизнью. Это страшнее всего, когда кто-то знает, что с тобой будет завтра, а ты ни черта не можешь предугадать и становишься безвольной марионеткой.
43. Константин
— Понял, Серёг. Хочу сам глянуть, сделаешь? — глушу мотор и перекладываю трубку в левую руку. — Знаю, но ты попробуй, — в ухе навязчиво пульсируют гудки второй линии. Бросаю взгляд на дисплей — Сурикова. Ну еще бы. У кого может внезапно возникнуть очередная бредовая идея, требующая сиюминутного разрешения? И похер, что я могу быть занят, находиться в суде или на унитазе. Принцесса звонит — сворачивайте удочки. — Всё, Серёг, отбой. Спасибо.
— Не можешь найти пульт от телевизора? Или опять увидела смешной ролик в Тик-Токе? — отключаю Протасова и перевожу вызов на вторую линию.
— Смешно, Романов. Если у тебя опять нет настроения, можешь не приходить, — фыркает мелкая. Охренеть, я стою напротив подъезда своего дома и меня же в него не впускают.
Спокойно, Романов.
Засовываю свой язык в заднее место и запираю на шпингалет. Ругаться с Хулиганкой у меня нет сил и желания.
— Я уже пришел. Стою у подъезда.