Потапов, «двойка»!
Шрифт:
— А я захвачу свечи. У нас с Нового года остались, — пообещал Лёха.
Женька обернулся к Петухову:
— Петух, всё-таки ты в ауте. Или думаешь на халяву к литературе приобщиться?
Петухов наморщил лоб в попытке придумать, какую лепту может внести в общее дело, и просиял:
— Я зефир принесу. В шоколаде.
— А я вафельный торт, — подхватила Синицына.
Мероприятие приобретало масштабность. Будучи сладкоежкой, Майка подумала, что иногда от Москвичёва тоже есть прок.
Встречу назначили на пять. Время
На спиритический сеанс все явились без опозданий, как на дискотеку.
У Женьки под мышкой торчал рулон бумаги, Лёха, как и обещал, принёс три свечи, Ленка — торт, а Петухов явился, как на праздник: в новом свитере и с коробкой зефира.
Под командованием Майки ребята занялись приготовлениями. Рисовать поле досталось Синицыной, как обладательнице самого красивого почерка. На листе ватмана Ленка старательно вывела по кругу алфавит: от А до Я. Осталось дописать внизу два коротких слова: «да» и «нет», а наверху — цифры от ноля до десяти.
Майка достала фарфоровое блюдце и на донышке чёрным фломастером нарисовала стрелку.
Петухов с Москвичёвым расставили стулья, а Лёха зажёг свечи.
В комнате установилась такая таинственная атмосфера, что даже мальчишки, которые скептически относились к гаданию, готовы были поверить в существование потусторонних сил.
Пока Ленка заканчивала писанину, Майка делилась рассказами, которые слышала от двоюродной сестры.
— …А один раз он явился жуть какой сердитый и начал ругаться.
— Натурально? Вот это да! — В голосе Женьки послышался неподдельный интерес.
Ему всё больше нравилась идея вызова духа. Было бы занятно послушать, как ругается великий поэт, ведь каждому известно, что словарный запас у него был богатый, не в пример нынешнему поколению.
Наконец всё было готово. Поле с буквами расстелили на столе, на него положили перевернутое кверху донышком блюдечко и уселись вокруг. Майка, как самый главный знаток спиритизма, поучала:
— Руки положите на блюдечко, пальцами прикоснитесь. Но не давите, а то блюдце ходить не будет.
— Как это «ходить»? У него что, ноги вырастут? — засмеялся Петухов.
Тихо, — одёрнула его Майка и сделала торжественное лицо, дав понять, что шутки закончились.
— Вызываю дух Пушкина, — загробным голосом произнесла она.
Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Неудача Майку не обескуражила. Она повторила:
— Вызываю дух Пушкина. Дух, выходи.
Прождали ещё минуту. Ничего.
— Ну и где же твой зомби? — спросил Петухов.
— Вот ещё раз назовёшь его зомби, он рассердится и вообще не покажется!
— Я чё-то не понял. Ты ведь говорила, если он рассердится, то ругаться начнёт, — напомнил Женька, которого сильно интересовал вопрос расширения словарного запаса.
Столь несерьёзное отношение к сеансу было вопиющим. Майка в сердцах воскликнула:
— Мне вообще не надо было вам ничего рассказывать! Вы всё только портите!
— Вот именно, — поддержала подругу Ленка. — Неужели нельзя хоть немного помолчать? Не интересно, так не надо было приходить.
Гнев девчонок охладил шутников. Мальчишки притихли. Синицына была права. Уж если собрались, надо дать Майке покуролесить, а потом с чувством выполненного долга идти пить чай со сладостями.
Сосредоточившись, Майка снова обратилась к духу с просьбой снизойти.
Судя по всему Александра Сергеевича не слишком вдохновляло общение с лоботрясами из шестого «Б».
Несдержанный Петухов уже хотел было предложить всем переместиться на кухню, как вдруг блюдце дрогнуло, плавно заскользило по ватману и остановилось. Стрелка указывала на слово «да».
Майка победоносно посмотрела на одноклассников.
— Ты согласен отвечать на наши вопросы? — торжественно спросила она.
Блюдце сделало небольшой кружок и снова вернулось на прежнее место.
— Ни фига себе! — воскликнул Петухов.
Майка метнула на него сердитый взгляд и шёпотом предложила:
— Задавайте вопросы.
Ленку интересовало, как к ней относится Завьялов из десятого «А», но она ещё не сошла с ума, чтобы спрашивать об этом при мальчишках, поэтому скромно поинтересовалась:
— Что у меня будет в четверти по русскому?
Стрелка остановилась на цифре «5».
— Ура! — обрадовалась Синицына.
— А как вы относитесь к непечатной лексике? — спросил Женька, пытаясь направить разговор в интересующее его русло.
Блюдце понеслось по бумаге, каждый раз ненадолго останавливаясь. Буквы сложились в слова: «стыдно при дамах».
Дамы с превосходством воззрились на Женьку.
— Получил? — злорадно прищурилась Майка.
— С воспитанием у Москвичёва всегда были проблемы, — съязвила Ленка.
Но больше всех ликовал Петухов:
— Что, Москвич, лихо тебя Пушкин уел!
Женька хотел ответить колкостью, но его опередил Лёха:
— По-моему, блюдце кто-то двигает.
— Ничего подобного! — воскликнула Майка, уязвлённая его подозрением. — Кто его может двигать?
— Да кто угодно, — пожал плечами Потапов.
— Кроме твоего закадычного дружка, больше некому, — сказала Синицына и выразительно посмотрела на Женьку.
— Да я вообще ничего не делаю! Или, по-вашему, я сам себе ответил? — возмутился Женька.