Потерянное
Шрифт:
Ах, Фенрита, как прекрасна ты была, мне тебя так не хватает. Шади уже закончил академию и занялся своим маленьким дельцем, у него талант в торговле. Он так похож на тебя, особенно, когда злится, морща лоб. Мы постоянно вспоминаем тебя, а я до сих пор ощущаю твой аромат в нашей спальне. Столько вещей напоминает о тебе, столько ярких и тёплых воспоминаний, но почему так больно.
А помнишь, как он отказывался кушать, а ты, не сдаваясь, прикладывала его маленькую головку к своей груди. Как мы сидели рядышком с колыбелькой
Завтра Шади отправляется в Кариш. Не знаю, что ему твой безумный братец наговорил, но это не даёт мне покоя. Улыбка Чжаня до сих пор из головы не уходит, они оба что-то скрывают. Только ты могла их разговорить. Прости, любовь моя, но мне трудно писать, слёзы размывают чернила. Утром я и Шади навестим тебя, подожди немного».
Краткий отрывок из дневника Сахана.
***
Неподалёку от границы, на берегу большого озера была расположена маленькая рыбацкая деревушка. Ничем не примечательная, только дорожный трактир, встречающий усталых путников, выделялся на фоне скромных лачуг. Люди здесь жили бедно. Из-за постоянных конфликтов между империями территория частенько меняла владельца, потому никто не вкладывал средства в развитие данного региона, а народ выживал как мог.
— Папа, — девочка восьми лет в припрыжку подбежала к распутывающим сети рыбакам. Все с голым торсом, в одних изношенных до дыр полуштанах.
— Кто это у нас тут? — отец схватил её и высоко поднял. Он был худоват, но не слаб. Длинные растрёпанные волосы, узкие глаза и неухоженная борода с двумя неаккуратными косичками под подбородком.
— Папа, осторожнее! — вскрикнула она, крепко сжимая корзинку с горячими пирогами.
— Цеуш, если она уронит наш обед, тебе неделю рыбу чистить, — выругался главный шутя.
— Потом жёнка твоя точно в постели не приласкает, — присоединился кто-то из рыбаков.
— Вонять будешь, как Карнишка наша в ночку всем гожая, — мужики громко рассмеялись.
— Вы рты свои, несущие, закрыли бы! Не при дочке же моей, — отец грозным взглядом обвёл мужиков. — Услышь ваш трёп ваши жёны, в миг бы по шее огребли.
— Пап, отпусти уже, — девочка заболтала ногами.
— Хорошо, — он поставил её на землю. — Показывай, что женщины наши там приготовили.
— Пироги с грибами, — она подбежала к столику и поставила корзинку.
— Надеюсь, без слизких, — пожилой рыбак распутывал из сети илистого сосуна.
— Мунч, с твоими зубами только слизкие и годятся, — главный вытер руки о тряпку.
— Уже тошнит от них. Старуха моя каждый день ими пичкает.
— Дедушка Мунч, там только древесные грибы, — девчушка накрывала стол. Она старалась поделить всем поровну.
— Вот тварь зубастая, — молодой парнишка с силой ударил по голове крупной рыбы. — Ещё живая и сеть порвала, — он взглянул на истекающий кровью палец. — Хорошо хватанула.
— Кому-то сегодня дырку штопать.
— Какая большая! — ребёнку нравились рыбы. — С меня ростом.
— Лила, в нашей маленькой заводи плавает ещё больше, — отец любил похвастать перед дочкой, наслаждаясь выражением её любопытного и наивного личика. — Я сегодня поймал костеголового.
— Чуть лодку не перевернул! Но батьку твоего из лодки шлёпнул, — рыбаки рассмеялись, — и как начнёт по озеру таскать. А батька твой орёт, ругается.
— Но поймал же, — Цеуш направился к озеру, помыть руки.
Пока рыбаки обедали, девочка подошла к заводи, что отец самолично выкопал. Деревянная перегородка отделяла неглубокий водоём от озера. В прозрачной воде отчётливо виднелись рыбы разных размеров. Теперь маленькая рыбная ферма пополнилась костеголовым — самый крупный озёрный обитатель. Всеяден, может достигать длину в три шага. Вся голова покрыта крепким панцирем, что позволяла ему зарываться в твёрдое дно. Даже ходили слухи, что эта большая рыба напала на ребёнка и утащила на дно.
Лила любила наблюдать за животными и насекомыми, изучать растения. В деревне ей было нечем заняться, так получилось, что среди деревенской детворы не было ровесников. Одни уже целыми днями работали, другие от титьки ещё не отучены. Мать, местная целительница, большую часть времени занималась приготовлением разных настоек для продажи и лишь по утрам обучала дочь.
Внезапно костеголовый двинул хвостом, на поверхности воды образовался сильный всплеск. Лила вздрогнула и оступилась, потеряв равновесие. Хватаясь за воздух, с визгом плюхнулась в водоём. Испуганные рыбы метнулась в разные стороны.
— Каков отец, такая дочь! — расхохотались мужики.
— Лила, бегом домой, — отец не обращал внимания на рыбаков, волнуясь о здоровье дочери.
— Хорошо, — девочка вылезла на берег и побежала к деревне.
Полненькая женщина что-то ворчала себе под нос и перетирала растения. Она постоянно поправляла ленту в волосах, длинная чёлка слиплась от пота. В жаркой лачуге на жаровне кипела вода с пахучими травами.
— Я вернулась, — Лила вбежала внутрь и с ходу сняла мокрые штаны и накидку.
Мать оторвалась от дел и взглянула на нагую дочь, достающую сухую одежду. Она встала и с полки взяла горшок, где лежал красный корень:
— Завари и выпей.
— Фу, он горький, — ребёнок скривил лицо. — Не хочу.
— А по заднице? — пошутила мать и потёрла ладошками.
— Хорошо, — вот только Лила не понимала маминых шуточек, слишком часто её попа страдала.
— И не дуйся! — женщина погрозила пальцем. — Ты же не хочешь заболеть?
— Нет, — девочка повесила сырую одежду рядом с жаровней.
— Как там наш рыбак?
— Папа поймал большого костеголового. Очень большого. И теперь он живёт в нашей заводи, — дочка со страдальческим лицом достала корень и отломала кусочек.
— Нам же всю рыбу пожрут! О чём он думает? — мать разъярённо вскрикнула, вскочила и выбежала на улицу.
Лила обрадовалась такому повороту событий и, растерев горькое лекарство в кружке, залила кипятком. Если спросят, скажет, что выпила. С этими мыслями она вылила содержимое в слегка приоткрытое окно. Вскоре вернулась мать, сильно рассерженная: