Потерянные крылья
Шрифт:
Если бы кто-то об этом узнал, то ему точно показалось бы странным, что Алана Леон, критиканка и ненавистница зверолюдей, доверила свою дочь одной из них. Но на все были свои причины.
Одна такая причина сейчас выбегала из дома, перебирая маленькими ножками в красных туфельках. Алана выходит из машины и едва успевает присесть, раскрыв объятья, когда маленькое тельце с силой врезается в нее с громким оглушающим криком:
– Мама! Мама, ты приехала!
Алана кивает, гладит дочь по голове одной рукой, а второй аккуратно касается спинки. Касается ее так, чтобы не задеть маленькие, только-только сформировавшиеся, воробьиные крылышки.
–
Алана утыкается носом в светло-коричневую макушку, аккуратно перебирая перышки у шеи, проверяя все ли целы, – Аманда была слишком активным ребенком, и это слишком часто заканчивалось сломанными перышками.
Никто и никогда не ожидает, что сбой генов произойдет именно с тобой, что именно ты родишь того, кого никогда не назовут полноценным человеком. За столько лет никто так и не выяснил, почему это происходит и как с этим бороться. Кто-то валит на плохую экологию, кто-то на ГМО в еде, но Алана точно знает, что все это – бред. Зверолюди были еще до того, как появились заводы и придумали ГМО, просто когда-то их считали духами, богами, ёкаями. Рассказы о кицуне – это разве не миф о древних зверолюдях? Все это было и раньше, просто почему-то сейчас это перестало быть слишком редким явлением, чтобы считаться мифом и небылицей.
Леон поднимает глаза на няню, подхватывает дочку на руки и идет по направлению к дому. Она была готова стать ненавистницей, расисткой – кем угодно, чтобы сохранить свою дочь от того, что ее ждало в мире, который не будет так же дружелюбен к ней, как она к нему. Мир просто переломает ее. Она собиралась скрывать ее существование от мира так долго, как это только возможно. Когда-нибудь ей больше не нужно будет притворяться, и она накопит достаточно денег, чтобы увезти ее туда, где не будут смотреть на ее маленькие милые крылышки, решая, брать ее в университет учиться, принять ли ее на работу и сколько денег ей платить.
Глава 11
Алана старается подавить зевоту – посреди ночи ей позвонил Грегори и сообщил, что они засекли волка в одном из районов. Она собиралась заехать за Соли, которую уже подняла своим звонком, а потом поехать в этот самый район. Грегори снова не справился с работой – упустил зверочеловека. Коллега утверждает, что волк просто испарился.
Алана знает: многие зверолюди обладают природными инстинктами, склонностью к тому, чтобы внезапно прятаться и исчезать, но обычно это были не волки, а животные, которые вынуждены так поступать в дикой природе, чтобы выжить, разумеется. Волк – не один из них, так что Алана с трудом сдерживает раздражение, с силой сжимая руль автомобиля.
***
Соли Бойл просыпается от настойчивого звонка телефона. Она раздраженно вздыхает, предпринимает настойчивые попытки достать до него на тумбочке. Ее младший брат уже начинает недовольно ворчать о том, что ему вставать утром в университет.
На экране высвечивается номер Аланы. Раздражение тут же улетучивается, и Соли поспешно поднимает трубку, чтобы услышать, что ей нужно встать и собраться, потому что их добычу видели в одном из районов.
Весь сон словно рукой снимает. Соли улыбается почти хищно и бросается переодеваться в форму. Раньше ей приходилось работать официанткой в двух ресторанах, чтобы обеспечить брата и оплатить его школу, купить продукты, одеть его во что-то поновее обносков соседских детей. Но с тех пор, как она поступила в Академию и стала получать стипендию, она смогла немного выдохнуть.
Пенсия их бабки никогда не смогла
Соли, уже одетая, уставилась на своего спящего брата. Он учится на программиста, и она чертовски горда этим негодником, который вытрепал ей все нервы. Бойл тихо выходит из комнаты, прикрыв дверь, и садится на крыльце дома, извлекая из кармана пачку ментоловых сигарет. Она начала курить давно, еще когда родители были живы, но с тех пор, как их не стало, она редко брала в руки сигарету – они бы этого не одобрили.
Сейчас, когда воспоминания так внезапно нападают на нее, едкий дым табака – единственное, что может помочь не погрязнуть в этом кошмаре, но в этот раз сработало не так хорошо, как обычно. Соли прикрывает глаза, но на обратной стороне ее век отчетливо отпечатываются картины того самого вечера.
Стоит самая обычная темная ночь, которую неприятным желто-оранжевым светом рассеивают городские фонари. Только они через окно освещают маленькую кухоньку в одном из районов столицы. Именно там молодая девушка копается в шкафах в попытках найти хоть что-нибудь для ночного перекуса. В школе популярна какая-то модная диета, так что днем она старалась не есть лишнего, но ночью не могла сдержаться.
Так всегда бывает – ночь словно скрывает все поступки, которые человек мог бы назвать постыдными, она как мантия-невидимка: прячет от остального мира, что именно ты решила умять на кухне в полночь, и в каком количестве ты планируешь это съесть.
Ночь ее завораживает. В маленьком палисаднике стрекочут кузнечики, и это единственный звук, который нарушает ночную тишину. Соли садится за стол с пачкой крекеров, которые удалось обнаружить в верхнем шкафу.
Забрасывая очередной крекер в рот, Соли совершенно не ожидает, что тишину ночи вскоре прорежет громкий крик, который не может принадлежать никому, кроме ее матери.
Он настолько громкий, что кажется сюрреалистичным. От него кровь стынет, становится ледяной, а разум отказывается даже думать о том, что могло стать причиной такого пронзительного вопля.
Соли не помнит, что происходит с крекерами, не помнит, как бежит, преодолевая коридор, который впервые кажется настолько длинным. Распахнув дверь в комнату родителей, единственное, что она может сделать – это замереть. Комната, которая раньше была образцом порядка в этом доме, теперь перевернута вверх дном.
В центре всего этого хаоса, как будто на картине из артхаусного фильма, лежит ее отец, смотрящий в проем двери пустыми глазами: его стеклянный взгляд словно пронизывает Соли насквозь, его черная кровь становится антуражем для трагического героя на сцене. Эта кровь везде. Его ослабевшие пальцы не держали ружье, которым он не успел воспользоваться.
Звук упавшего на пол телефона – словно удар в колокол. Соли поворачивается на этот звук. Телефон выпадает из рук ее матери – шикарной блондинки, в горло которой сейчас впиваются клыки не зверя и не человека – настоящего дьявола.