Потерянные люди
Шрифт:
– Я надеюсь на тебя, – сказал мэр после очередного звукового сигнала, – вверяю себя в твои руки.
Двери закрылись. Чарльз глубоко выдохнул и медленно вдохнул.
Действительно ли он единственный выживший с того корабля? Он слышал какие-то обрывки информации. Если это действительно так, то он практически находился в заложниках у мэра, которого волнует только переизбрание.
«Мы не можем проиграть» – слоган кампании мэра. Под «мы», естественно, подразумевалось не менее шестидесяти процентов жителей колонии. Минимальное число голосов для победы в последнем туре. Семантика
«Я не могу проиграть». Чарльз практически видел это в каждом движении мэра. В каждом его слове. Всё его естество было занято компанией, а не городом. Кажется, что даже трагедия, случившаяся на орбите, не заботит его.
Как это ни странно, люди верили мэру. Первые несколько туров он прошёл без особых проблем, но дело было в том, что люди просто отдавали ему голоса, чтобы перейти в следующий тур.
Новая система выборов. Сложная математика на поводке у искусственного разума. «Социальный эксперимент» – галдели СМИ. «Социальный экскремент» – всегда проговаривал просебя Чарльз.
Чарльз смутно мог припомнить все нюансы, но помнил, что в целом, когда разобрался с системой выборов, провёл для себя аналогию с техасским холдемом.
Несколько туров. На каждом устанавливается порог голосов. После достижения определённой отметки ставка закрывается. Но!
Вы всегда можете поменять своё решение. Благодаря современным технологиям и специально сконструированному искусственному разуму это не сложнее чем заказать пиццу. Да, количество изменений решений ограничено, но, тем не менее, соверши кандидат непростительную ошибку, и количество его избирателей начнёт таять на глазах. И так продолжается до тех пор, пока не менее шестидесяти процентов жителей не отдадут свои голоса одному человеку, остальные голоса уже не важны. Не нравится наша колония – уезжай. Жестоко, но справедливо. В рамках эталонной демократии, разумеется.
На протяжении последних шести месяцев мэр закрывал свои ставки самым первым на протяжении всех туров, но сейчас, после гибели людей на орбитальной станции, его голоса таяли. А весь город был переполнен слоганами «мы не можем проиграть».
Если повторять человеку одно и то же на протяжении длительного времени, любой рано или поздно сломается. В его мозгу появиться маленькое зерно сомнений, содержащее в себе возможность того, что всё сказанное правда. И тогда дело сделано. Последующие повторения будут подпитывать это зернышко и рано или поздно оно взойдет, а человек будет у тебя в кармане.
Сейчас Чарльз был в кармане у мэра. Мэр прекрасно понимал, что Конфедерация не отправляет в колонии угодных политиков. Слишком уж опасно.
Вся эта мишура с наблюдением – просто для отвода глаз. Чарльз прибыл поддержать конкретного политика. Того, которого хочет видеть Конфедерация. Все это понимали. Да, колония была переполнена
Чарльз поддержит необходимого кандидата, и тогда об Артуре позаботятся. Ему обещали спасти его. Достать его из кошмарного сна, в котором он оказался частично по вине Чарльза.
Оставалось только вспомнить имя нужного кандидата. Это мог быть мэр, а мог быть и не он. Он попытается вспомнить, кого ему поручили поддержать. Даже если вспомнит и это окажется не действующий мэр, как он должен поступить? Если мэр не соврал насчёт песчаных бурь, он не сможет связаться с кем-то вне города. Возможно, предложение мэра не было таким уж плохим. На Земле его особо никто не ждёт, а мэр обещает безбедную жизнь в колонии. В конце концов, спасение Артура, несмотря на все достижения современной медицины, находится в области фантастики. Достать ещё живой мозг из уже мёртвого тела… Никто не даёт ему никаких гарантий.
Чёртова надежда. Хоть врачи и заверяли, что всё из-за незаметно прогрессирующей болезни, за все эти годы Чарльз так и не смог отделаться от чувства вины за Артура. Может, ему было суждено умереть? Если бы не тот случай, что бы произошло? Возможно, Артур был бы уже мёртв из-за своей невидимой болезни?
Несмотря на частичную амнезию, Чарльза не покидала чувство, что он упускает из вида что-то намного более важное, чем выборы, Сектет, вся эта колония и даже жизнь Артура. Он должен был сделать что-то ещё…
Двери лифта открылись. Перед ним стоял человек с седыми волосами и такой же седой щетиной. Он был одет в тёмно-коричневую куртку и смотрел прямо на него, не отводя взгляд.
– Ну и чё? – скривив лицо, сказал человек, разведя руки в стороны.
Он был обладателем хриплого голоса. Вероятно, много курил.
В подтверждение догадке Чарльза наглый человек, не отводя от него глаз, медленно достал из кармана пачку сигарет и так же неспешно начал вытягивать из неё сигарету. Через коридор, стуча каблуками, к ним спешила девушка в брючном костюме.
– Здесь нельзя курить! – запыхавшись, сказала девушка.
– А я и не курю, – прохрипел мужчина, вставляя сигарету в зубы, и добавил вполголоса: – Тупая жестянка.
– Прошу вас, господин посол, пройдёмте за мной, – она снова учтиво поклонилась.
– Прошу прощения, – выходя, сказал Чарльз и тоже немного поклонился мужчине, извиняясь за несущественную задержку лифта.
Лицо мужчины скривилось ещё больше.
– Всё в порядке, господин посол, – сказал мужчина, ехидно спародировав интонацию девушки на последних словах.
Проходя в кабинку лифта, седой мужчина задел своим плечом Чарльза. Чарльзу показалось, что это произошло не намеренно, а оттого, что от мужчины сильно разило виски и его немного покачивало из стороны в сторону. Значит, вот с какими людьми ведёт дела мэр. Видимо, его угрозы можно воспринимать серьёзно.
Пройдя в лифт, седой мужчина закурил сигарету и перед закрывающимися дверьми оттопырил в сторону Чарльза и девушки два средних пальца.