Потерявшая сердце
Шрифт:
— Капитан знаком с императрицей? — спросила Елена, решив про себя, что заговорит именно с этой женщиной. «Она может знать не меньше других, если на то пошло!»
— Уж, наверное, знаком, раз она принимает его у себя, — с раздражением ответила та.
— Откуда вы это знаете? — удивилась графиня.
— «Петербургские ведомости» читаю! — рассмеялась проститутка, продемонстрировав наполовину беззубый рот.
Ее товарка выглядела помоложе и посвежее, но была так же грязна. Она не вступала в разговор, стреляя глазами по
Елена не знала, как завести разговор об Афанасии. К тому же ее начинало тошнить от резкого запаха дешевых духов, исходившего от обеих женщин. Она уже решилась уйти, но чухонка вдруг вцепилась в край ее накидки и буквально притянула девушку к себе. Изо рта проститутки несло гнилью и перегаром, Елена едва не лишилась сознания от омерзения.
— Слышь, барышня! — фыркнула чухонка, которой явно хотелось завести скандал. — Ты такая чистенькая, такая беленькая. Вроде не гулящая, а то оделась бы повиднее. Что тебе нужно от нас? Чего пристала?
— Я брата ищу… — едва вымолвила Елена. Кровь вдруг отхлынула от ее лица, она с трудом устояла на ногах.
— Пусти ее! — вмешалась наконец вторая проститутка. — Видишь, она какая-то больная.
По выговору своей заступницы Елена поняла, что та полька. Этой женщине едва ли было больше тридцати, у нее оказалось довольно миловидное лицо. Она явно старалась одеваться по последней моде, но платье с рукавами «а-ля мамелюк» и высокий чепец не шли к ее располневшей фигуре, делая женщину похожей на кубышку.
— Да отпусти ж ты ее, холера! — закричала она, увидев, что Елена валится на бок.
Полька едва успела подхватить падающую девушку и усадить ее на тумбу, красовавшуюся возле трактира.
— Что это с ней, Терезка? — спросила испуганная чухонка.
— Что, что? По ней не видишь? — зло ответила та.
— Да неужели?! — всплеснула руками чухонка и тут же прониклась сочувствием к девушке: — Вот доля наша бабья, проклятущая!
К ним постепенно подходили любопытствующие девицы, также гулявшие по панели в одиночку или парами. Одна из них, самая молодая и красивая, с черными, как смоль, косами, уложенными в замысловатую прическу, взглянула на сомлевшую Елену и воскликнула:
— Ой, да я ведь ее знаю!
— Откуда, Стешка?
— Она только что была на пристани, встречала английский фрегат, — сообщила та и уважительно добавила: — Сам капитан ей поклонился.
— Не выдумывай! — замахали на нее руками девицы.
— Правда! Истинная правда! Вот вам крест! — Степанида перекрестила грудь и вдруг жестоко, надрывно закашлялась.
В это время Елена открыла глаза.
— Это правда, что капитан английского фрегата тебе поклонился? — сразу же набросилась на нее чухонка.
— Да, — шевельнула она бледными губами.
— Знакомы вы, что ли? — спросила другая девица с завистью.
Было ясно, что виконт де Гранси является неким недосягаемым существом для этих женщин,
— Нет, — пробормотала Елена, осторожно поднимаясь с тумбы. Голова у нее все еще слегка кружилась. — Наверное, он перепутал меня с кем-то…
Силы постепенно возвращались к ней. Она уже без страха смотрела на сочувствующих ей уличных девиц. «И что я находила в них опасного? Они все несчастные какие-то…»
— Что ж ты по ночам по улицам бегаешь, когда у тебя дитя под сердцем? — укоризненно спросила полька Тереза.
— Нет! — Глаза Елены испуганно расширились.
— Какое «нет»! Мне-то уж голову не морочь! Моя матушка повитухой была, меня не обманешь, — продолжала Тереза. — Или скажешь, что и с мужчиной никогда не бывала?
— Небось обманул тебя какой-нибудь прохвост? — спросила Стешка.
«Вот, значит, в чем причина моих недомоганий! — Истина, открывшаяся так внезапно, ослепила и оглушила Елену. — Как я ни разу об этом не подумала?!» Девицы тем временем хором возмущались.
— Все мужчины одним миром мазаны!
— Им лишь бы своего достичь, а там — хоть сдохни у них на глазах, и с ребенком вместе!
— Обрюхатили, слышь, такую, что ничего и не поняла! Смотрите, она же девчонка совсем!
— Ладно, не очень-то убивайся, — подвела итог Стешка. — От плода завсегда избавиться можно. Мы тут все это не по разу делали.
— Слушайте, девицы! — обратилась к своим товаркам чухонка. — Что мы тут проклажаемся? Ночи еще холодные, простудиться недолго. Айда в трактир! Угостимся винцом!
— Лушка еще не заработала, а выпить захотела! — прыснул кто-то.
— Не рановато ли отдыхать? — рассудительно спросила другая подруга. — Может, сначала кавалера дождешься?
— Да где они, эти кавалеры? — отмахнулась Лукерья. — Что-то как провалились, не ловятся…
— Сейчас англичане коней разгрузят и сюда пришвартуются, — загалдели девицы.
— Шиллинги в кармане зазвенят, Луш! Разбогатеешь!
— Да, как же! — смеялась вместе со всеми чухонка, беззаботно показывая свой беззубый рот. — Разбогатеешь от мужчин, жди! Каждый за гривенник проехаться норовит, дешевле, чем на извозчике!
— А и вправду, девки, дворяночку в трактир свести надо, — внезапно поддержала Лушкино предложение Степанида. — Пусть хоть чаю напьется. Вон как глазами водит, не понимает, на каком свете оказалась!
В трактире было тепло и неожиданно чисто. Елену поразили выскобленные до белизны столы, тщательно промытые маленькие окна, начищенный до яростного блеска самовар, венчавший стойку с закусками. Проворный мальчик с остриженными в кружок волосами принес за их стол бутылку сладкого вина и чайник, поставил блюдце с колотым сахаром, плетеную корзинку с сухарями. Когда девицы, выпив по рюмочке, схлынули, снова отправившись искать клиентов, с Еленой за столом остались только Лукерья и Степанида.