Потерявшая сердце
Шрифт:
— Простите, господа, что задерживаю вас, — обратилась к посетителям Зинаида, — но я только недавно взяла себе помощницу, и она еще совсем ничего не умеет!
Она держалась просто, говорила искренне, улыбаясь открыто, как старым друзьям. Зинаида выработала такой стиль общения с аристократическими посетителями бессознательно и очень бы удивилась, если бы ей сказали, что она копирует парижских продавщиц, непринужденно очаровательных и бесконечно любезных. Князь Павел был покорен ею с первого взгляда. Особенное впечатление произвели на него лучистые
Евгений, увидев, что троюродный братец пребывает в некоем приятном оцепенении, взял на себя инициативу и шутливо обратился к лавочнице:
— Вот так-так! А мне говорили, что здесь заправляет торговлей некий дремучий старик…
— Это был мой покойный супруг, — невозмутимо отвечала та, — а нынче я здесь хозяйка.
— А кому, позвольте узнать, принадлежат помещения над лавкой? — продолжал расспрашивать Шувалов.
— Мне, — несколько растерялась Зинаида. — А в чем, собственно, дело, господа?
— Нам стало известно, что в вашем доме временно проживает некая знатная особа, приехавшая из Москвы… Мне необходимо с нею увидеться как можно скорее!
Теперь Зинаида с особым вниманием разглядывала посетителей. На жандармов они не были похожи. Внешности у обоих приятные, обхождение любезное — очевидно, дворяне. Может быть, они разыскивают Елену по просьбе ее дядюшки, чтобы вернуть беглянку в Москву?
— Кому такое могло прийти в голову! — всплеснула руками Зинаида. — У меня в доме, и вдруг знатная особа!
Она звонко и беззаботно рассмеялась. В окнах лавки задребезжали стекла. Этот смех привел в чувства князя Головина, он вновь обрел дар речи.
— Голубушка, — ласково обратился он к Зинаиде, — вообще-то мы зашли купить у вас табак.
Делая своему спутнику знаки, чтобы тот помалкивал, князь Павел выбрал самую дорогую марку, а для Евгения приобрел новинку — коробку американских сигар.
— Хватит крутить пахитоски, братец, — сказал он ему покровительственно. — Ты не приказный, пора приобщиться к прекрасному…
Зинаида, заворачивая покупки, начала кокетничать с князем, попутно рекламируя свою торговлю.
— У меня всегда свежий выбор последних марок… Почему вы раньше сюда не заглядывали?
— Представьте, боялся вашего дикого муженька.
— Так ведь я уже шесть лет здесь торгую одна.
— Вот как? — приятно удивился князь Павел. — Ах я, разиня! Проморгал у себя под носом такую прелестницу!
— Ничего вы не проморгали, — повела плечиком Зинаида, — заходите почаще. Я всегда буду рада вам угодить.
— Да уж непременно буду захаживать! — пылко пообещал князь.
— И все-таки, сударыня, — вмешался раздосадованный заминкой Евгений, — мне доподлинно известно, что в вашем доме проживает графиня Мещерская. Отчего вы этого не признаете?!
С губ Зинаиды исчезла кокетливая улыбка, она сдвинула тонкие брови и сердито взглянула на Шувалова.
— Полноте, сударь, выдумывать басни, — произнесла она с вызовом. — В доме кроме меня, вот этой девочки и служанки, никто больше не живет. Не верите, справьтесь у квартального надзирателя. Никаких графинь тут нет.
Она вновь рассмеялась звонко, напоказ. Князь Павел смотрел на Зинаиду с восторгом, но Евгения этот показной смех привел в бешенство. Краем глаза он заметил, что девочка-ученица недоуменно смотрит на свою хозяйку и в ее взгляде явно читается некий вопрос.
Подойдя к карете, князь Головин смахнул с лица улыбку и с досадой сказал:
— Так я и знал, что плут лакей нас обманет. Дом указал не тот. Может, он вовсе и не ездил за графиней?
Вилимка, услышав это, повесил нос. Он не меньше своего хозяина хотел разыскать графиню Елену.
— Нет, Поль, я убежден, что Елена живет в этом доме, — возразил Евгений.
— По-твоему, прелестная табачница водит нас за нос?
— По крайней мере, тебя, — усмехнулся молодой граф. — А вот я больше наблюдал за девочкой-ученицей, чем за этой фальшивой куклой, ее хозяйкой. Девочка что-то знает. Завтра спозаранку отправлю Вилимку следить за этим домом.
— Я могу и сейчас следить, — вызвался мальчуган.
— В этом наряде ты будешь привлекать к себе внимание, — указал Евгений на его малиново-голубую ливрею, расшитую золотом. — Надо одеться попроще…
Когда Елена возвращалась из Гавани, она увидела, как от табачной лавки отъезжает богатый экипаж, запряженный четверкой вороных коней. На запятках кареты скорчился маленький лакей, который напомнил ей шуваловского мальчишку. Она даже замерла от изумления, а потом сказала себе: «Нет, не может быть! Откуда бы ему здесь взяться? И ливрея у него не шуваловская…»
Она поспешно вошла в лавку.
— А по вашу душу приезжали двое, — с порога огорошила ее Зинаида и добавила с ухмылкой: — Наверное, дядюшка соскучился, послал за вами. Я наговорила им небылиц, поклялась, что жильцов не держу. Между прочим, очень обходительные господа. — Лавочница погляделась в зеркальце, висевшее за ящиком с выручкой, и поправила завитки на висках. — Один из них просто красавец!
Елена попросила ее описать обоих гостей. Тот, кого Зинаида звала красавцем, показался ей незнакомым. Второй был очень похож на Евгения, но девушка тут же сказала себе: «Вздор! У Эжена парализованы ноги, он прикован к своему креслу и не может запросто разгуливать по Петербургу…» И хотя она была убеждена в своей правоте, сердце вдруг защемило. Весь последний месяц Елена старалась не думать о бывшем женихе, и это ей вполне удавалось. И вот его образ вновь проплыл перед глазами, и юная графиня едва сдержала слезы. Если бы Евгений каким-то чудом здесь оказался, она была бы счастлива лишь его присутствием. «Глупые мечты!» — оборвала себя Елена. Разве вправе она забыть, что нелепо, наивно предалась подлому и пошлому провинциальному фату! Теперь она больше не смеет мечтать об Эжене, да и он, узнав о ее позоре, во второй раз отречется от невесты. Нет, лучше им не встречаться никогда.