Потерявшие солнце
Шрифт:
Они перешли дорогу. Цыбин облокотился на парапет набережной и, глядя на беснующиеся серые волны, остервенело щелкал зажигалкой. Анна, не обращая внимания на дождь, достала помаду, зеркальце и подвела губы.
– Я Людку не видела лет шесть. Мужик ее издатель, там у них, говорят, крутой…
– Анна! – Цыбин выпрямился и взял ее за руку. Решение плескалось у него в мозгу. Решение билось у него в мозгу. Решение родилось и созрело у него в мозгу. Отступления не было. Он понял все. – Мне надо тебе кое-что рассказать…
«Густая белая метель бесшумно…»
Спертое нутро троллейбуса задушило его почти до смерти. Стиснутый у задней двери Антон отчаянно пытался не вдыхать кисло-чесночный перегар потертого мужичка в болоньевой куртке и приторный аромат дешевой косметики, исходящий от его спутницы. Когда дверь открывалась, он полной грудью вдыхал свежесть дождя и старался задерживать дыхание, как при погружении в воду. Кружилась голова. Плыли обрывки фраз.
– Соседнему отделу уже давно повысили…
– Сейчас берем пузырь и ко мне…
– Думаешь он женится, если оставлю ребенка…
– Третий магазин, – объявил водитель.
С неописуемой радостью Антон вывалился под непрерывно моросящий дождь. Дом был «сталинский», мрачный и престижный, о чем свидетельствовали бельма стеклопакетов на фасаде. Он обогнул его с торца и без труда нашел нужную парадную. Искомая дверь была добротной, но деревянной, грубо покрашенной в темно-коричневый цвет.
– Кто там? – Голос был знаком по телефону.
– Извините, пожалуйста, а Геннадий дома? – Антон потянулся к карману за ксивой.
Против ожидания дверь распахнулась. Аккуратная седая женщина в сиреневом вязаном платье, вежливо улыбаясь, пропустила его в квартиру.
– Геночка, оторвись от занятий, к тебе пришли.
Прихожая была безукоризненно чистой, обставленной недорого, но со вкусом. Антон подумал, что это заслуга седой улыбчивой женщины.
– Кто пришел, мама?
На парне были линялые голубые джинсы и футболка с изображением «битлов». У него была русая борода и длинные, до плеч, волосы. Антон снова полез за ксивой:
– Здравствуйте, я из уголовного розыска.
Парень бросил взгляд на дверь комнаты, за которой скрылась мать, и пожал плечами:
– Проходите.
Комната была завалена видеокассетами, дисками, книгами на английском языке и разнообразными журналами. На письменном столе стоял старенький компьютер, на стойке два видеомагнитофона и лазерный проигрыватель. Хозяин выудил откуда-то стул с высокой спинкой, а сам уселся по-турецки прямо на ковер.
– Чем заинтересовал уголовный розыск?
Антон сел и расстегнул куртку. Здесь снова стало душно.
– Ваша мама опрометчиво пускает в квартиру незнакомых, – сказал он, – опасно это.
Хозяин внимательно посмотрел на него снизу вверх. Глаза у него были голубые-голубые и очень усталые.
– У нее устойчивое заблуждение, что вежливые люди не могут быть злодеями. Вы пришли поговорить со мной о безопасности?
– Нет, может, даже наоборот. Геннадий, у вас есть мобильный телефон?
– Был, а что?
– А где он сейчас?
– Нигде, – хозяин снова пожал плечами, – валяется в столе. Деньги кончились.
Спокойствие его было абсолютно естественным.
– Скажите, Геннадий, а вы его давали кому-нибудь пользоваться?
Антон чувствовал, как в жаркой атмосфере комнаты намокает под курткой рубашка.
– Кому я его мог давать? На нем больше десяти «баксов» не было никогда. Купил сдуру по случаю.
– Вам этот номер знаком? – Антон протянул выписанный на бумажку домашний телефон Солитянского.
– Нет, а чей это?
– Солитянский Иннокентий.
Геннадий впервые улыбнулся:
– Такое сочетание я бы запомнил. Я что, ему звонил?
– Да, – Антон понял, что ходить вокруг бесполезно, – в последний раз, когда пользовались аппаратом.
Геннадий в очередной раз дернул плечами. Видно, это был его «фирменный» жест.
– А он что говорит?
– Кто?
– Ну этот… Иннокентий.
– Ничего. Он убит.
– Радостно. – Геннадий погладил бороду. В лице его ничего не изменилось. – Когда я ему звонил?
Антон сказал.
– Последний звонок, – снова уточнил он, усмехнувшись двусмысленности фразы. – Потом, видимо, вас отключили.
– Последний? – продолжал морщить лоб Геннадий, и вдруг лицо его просияло. – Так это же Анька!
– Кто? – Антон почувствовал, как засосало под ложечкой. Мышцы знакомо напряглись. Тупо заныла голова.
– Лисянская Анька! – Геннадий явно рад был вспомнить. – Моя однокурсница по филфаку. У нас встреча была, курса. На даче во Всеволожске. Телефона там нет. Она попросила, сказала: «Позарез надо». Я надеялся ее к себе затащить, – он разговорился, – дал ей звякнуть. Но обломился: за ней мужик приехал. Крутой такой. Я потом хотел матери позвонить, а телефон – привет.
Голова ныла все сильней. Антону стало холодно, до озноба.
– Как мужик выглядел, Гена?
– Фактурный такой, высокий. Я уже «на кочерге» был.
Антон шумно вздохнул.
– Телефон Анны у вас есть?
– Конечно. – Гена встал и, порывшись в ящике стола, достал растрепанную записную книжку. – Вот!
Антон поднялся. Его продолжало слегка потряхивать.
– Спасибо за помощь.
– Не за что, а что Анька-то натворила?
– Ничего, просто проверяем знакомых погибшего. – Антон подошел к дверям и остановился. – А у вас нет ее фотографии?