Потому что ты - единственный
Шрифт:
Наконец понравившись себе в зеркале и отпустив восвояси запыхавшуюся Нелли, Северус вернулся к разоренной постели, где в деланном изнеможении раскинулся хозяин дома. Сев на краешек кровати и поцеловав с удовольствием подставленные ему губы, профессор с подчеркнутой небрежностью поинтересовался:
– Почему не встаем? Стесняемся? «Утренняя неловкость»?
– И, еще не договорив, уже знал, что был прав: Гарри попытался отвернуть от него вспыхнувшее пунцовым румянцем лицо.
– Что случилось? М-м, Брент? Ну же, мне пора идти, ты не можешь до обеда прятаться в моем галстуке.
– А в своем собственном?
– пробурчал Гарри, напомнив своей совести о том, что его подчиненные уже вовсю трудятся, пока он тут собирается с духом, чтобы посмотреть
Но Поттера не зря с детства звали Героем Магического Мира: совершив над собой колоссальное усилие, он поднял глаза и... облегченно расслабился, встретив ответный взгляд черных глаз мужчины. Этим глазам, в которых светились понимание, ласка и капелька насмешки, можно было поведать все. Не было ничего такого в этой спальне, постели и ситуации, что могло бы шокировать обладателя этих глаз... или попросту удивить.
– В своем? Почему нет... если он повязан не на моей шее... и не в рабочее утро, - задумчиво сообщил Северус.
– Увы, на сегодня - это мой галстук, и он скоро уйдет вместе со мной в Хогвартс. Тебе придется призвать гриффиндорскую смелость в помощники и сообщить причину твоей внезапной застенчивости. Желательно до того как Минерва начнет искать меня с совами.
– Да? Ладно. У меня все болит!
– выпалил Гарри, но тут же поправился, увидев изменившееся лицо партнера и то, как мгновенно напрягшиеся руки потянули с него покрывало: - Нет-нет, там все в порядке! Просто я надеялся, что нахожусь в хорошей физической форме, но, похоже, придется забыть об этом заблуждении. Я думал после твоего ухода принять горячий душ... наружно и, может быть, что-нибудь крепкое внутрь.
Показалось, или он в самом деле услышал нечто вроде «всегда был глупым ребенком» от стремительно поднявшегося Снейпа? Мужчина сделал два шага в сторону и поднял с пола свою вчерашнюю мантию, начав усиленно рыться в ее внутренних карманах и ворча при этом:
– Ну что за бесполезная ткань шелк?! Ничего в карман нельзя положить... Я так и знал, что зелья понадобятся именно тогда, когда их не будет под рукой!.. Ну, где же оно? О, слава Мерлину. Возьми, - снова приблизился он к парню, протягивая пару пузырьков: - Это - обезболивающее (совершенно ни к чему набираться с утра, когда есть возможность обойтись без спиртного), выпей сразу. Горячий душ - и в самом деле хорошая идея, а потом попросишь свою эльфку помочь тебе с Заживляющим бальзамом для повреждений. Я бы сам с удовольствием смазал тебя, но боюсь, что в таком случае мы не выйдем из этой комнаты еще неделю, - признался Северус вполголоса и молча выругал себя за провокацию, увидев, как засияли зеленые глаза. Он легонько коснулся губ Гарри своими и шагнул назад, подальше от искушения: - Прости, малыш, но мне действительно пора идти, благожелательность директрисы небезгранична, а третий курс Рэйвенкло и Хаффлпаффа явится на урок уже через полчаса...
Хлопок появления Нелли оборвал Мастера Зелий на полуслове: одной лапкой та протягивала ему обернутый салфеткой огромный сандвич, в другой подавала большую кружку, распространявшую по комнате кофейный аромат:
– Профессор Снейп, сэр, вы опаздываете! Возьмите покушать на дорогу...
– и практически вытолкала Северуса за порог. Ее «на дорогу» оказалось пророческим: сандвич действительно был гигантским, его хватило полностью на весь путь до замка от аппарационной границы, а последний глоток кофе Северус сделал уже на пороге своего кабинета.
...И снова был пасмурный день, вовсе не похожий на обычную июньскую погоду, и снова отблески горящего в камине огня переливались на складках шелкового халата, отражались в задумчивых зеленых глазах. Настроение Гарри Поттера, по всей видимости, решило доказать хозяину, что тот, несмотря на его американские документы, все же является истинным англичанином, и погрузилось в сплин.
Прошел месяц с тех пор, как они с Северусом вступили в свою «договорную» связь, и все было
Поттер думал о любовнике, и вдруг воспоминания нахлынули так, что стало даже трудно дышать. О, нет, Северус виделся ему не в привычной обстановке, безукоризненно одетым и сдержанным. Перед его мысленным взором стояла полутемная комната, широкая кровать и горячее тело другого мужчины... Его глаза - так близко, что ресницы, кажется, вот-вот коснутся щеки молодого человека... И ощущения тоже не забылись - Гарри в панике осознал, что одной только памяти уже достаточно, чтобы вызвать внутри него хорошо знакомую теплую волну, сладкую истому, которая была совершенно неуместна здесь и сейчас, в отсутствие того, кто смог бы оценить результат.
«Северус опять неделю безвылазно проведет в Хогвартсе. И даже когда появится - как вчера - пропадет потом еще на неделю... Эти экзамены, будь они неладны! С.О.В. у пятого курса, П.А.У.К.
– у седьмого, у всех остальных - обычные ежегодные проверочные, как же много они отбирают у нас... у меня».
Казалось бы, можно было на этот промежуток вернуться к прежнему, неспешному ритму жизни: никуда не торопясь, завершить несколько проектов, сходить в гости к магловским приятелям, хорошенько выспаться, наконец. Расставание всего на семь дней, по идее, не должно пугать человека, десять лет прожившего в сознательной изоляции от прошлого, от друзей и знакомых?
Но никакая логика не помогала парню, когда он просыпался ночью, не находил рядом с собой согревающего присутствия Северуса и вспоминал, что так будет еще несколько ночей подряд. Каждый раз Гарри подолгу не мог заставить себя лечь в свою одинокую постель и уснуть, а днем клевал носом от усталости и пугал Кристу внезапными объявлениями: пойду, мол, вздремну пару часов. Отмахивался от вопросов о здоровье, уходил к себе, пытаясь отдохнуть хотя бы днем, но с непривычки все равно не мог спать и с недоумением раз за разом обнаруживал себя сидящим у камина и невидяще смотрящим в огонь.
«Все дело в том, что я не уверен абсолютно ни в чем, касающемся Северуса. Да и в себе, если уж начистоту, я неуверен так же... Вот то, что я к нему чувствую, это серьезно, это... любовь? Да. К сожалению... потому что в один далеко не прекрасный момент он сочтет, что наш договор надо расторгнуть. Хотя бы для того, чтобы действительно не привязаться ко мне! Вот только не знаю, как я буду жить, когда... (Если! Если! Нельзя заранее настраивать себя пессимистично!) если мы расстанемся. Что я для него? Ясно же, что таких у него в прошлом перебывало... много. Тех слов, про единственного, я от него ни разу больше не слышал, как ни старался их спровоцировать, как ни подводил Северуса к их произнесению... и, вполне возможно, никогда не услышу. Он-то для меня, похоже, стал тем самым, единственным, зато ни разу не произнес даже такой загадочной фразы, двусмысленной и внушающей ложные надежды... А может, он воспринял как давление мое желание услышать ее? Не знаю. Ничего я уже не знаю и не понимаю...»