Потухшее солнце (сборник)
Шрифт:
Агнешка стояла на земле растворенного мороком леса, а напротив стоял маленький Матеуш. В легкой одежде послушника обители он дрожал от холода, но всё же не сделал попыток подойти ближе. Агнешка видела, что тонкое тело дугой выгибается от невыносимой боли, но всё же оставалась на месте. Они были разделены невидимой чертой.
– Уходи, сестра, – попросил Матеуш. – Уходи и не возвращайся.
– Прости, – слезы снова потекли по щекам Агнешки и она побежала вперед, выкрикивая ангельские обеты.
Навь прогнулась под её волей, но Матеуш вытянул вперед руку, и голубое солнце, испепелившее небо, стрелой упало вниз, и спустя
Снег вокруг нее сверкал под лучами настоящего светила, а деревья осыпали снегопадом с лежащих на лапах елей сугробов.
– Матеуш! – закричала она. – Почему?
Она побежала в направлении замка, надеясь наткнуться на корни прежней нави, но там, где раньше ощущалось зло, теперь ничего не было. Она убила Врага, и на его место, как и было предсказано, встал другой. Чудовище нашло себе замену и растворилось в небытие, а место зла теперь занимал её собственный брат. Матеуш, которого ангелы слушали даже после того, как он принял проклятье нави.
Путь в обитель занял много часов. Агнешка раздвигала ветки, продиралась по сугробам и начинала понимать, как легко попала в ловушку нечистого. Навь раскрылась перед ней, должно быть, как только она вышла из стен обители. Проклятый провел короткими тропами и предложил еще одной из рода Василе сделку. Он знал, что в своей гордости она откажет и попытается убить.
– Зачем, Матеуш? Зачем ты сделал это?
Она шла до самых ворот, гадая о том, для чего наследник Василе принял проклятую кровь, но ответ пришел к ней, едва она взглянула на стены монастыря. Граница нави здесь ощущалась необычайно зыбкой. Прежде Агнешка не чувствовала иного, благодатного морока, но совсем недавно от ее руки погиб хозяин нави, и колдовство всё ещё ощущалось частью земного мира.
Матеуш принял проклятье на себя, и его благословенный дар…
– Конечно! – воскликнула Василе, последняя из рода, чьи слова теперь слышали семь ангелов.
Навь обители плескалась над снегом, сдерживаемая диким лесом, и Агнешка чувствовала, как ангельское дыхание цепенеет под гнетом природы. Возможно, доберись она сюда часом раньше, навь простиралась бы дальше. Теперь граница возвращалась, и когда охотница миновала ворота, позади нее людской мир приходил в гармонию.
Враг сказал им правду. Не всю, как это бывает обычно, но хотя бы одну единственную часть. Агнешка убила его, выполнила свою часть, а Матеуш принял на себя проклятье. Ангельская навь осталась в пределах обители света, а черная навь нечистых растворилась в лесу, позволяя новому хозяину укрыться от чужих глаз. Всё было так, как должно было быть. Один Враг заступил место другого.
Мальчик стоял посреди леса, роняя алые слезы на снег. Стая волков описывала круги, защищая хозяина от других хищников. Нетопыри ждали ночи, чтоб поприветствовать нового повелителя. Ворочались в гнездах змеи, ожидая лета, когда новый хозяин нави призовет их к себе. Он чувствовал каждое существо, словно часть его души принадлежала другим созданиям.
Ветер трепал иссиня-черные волосы, похожие в свете заката на чернильную кляксу. Мальчик держал в руке обломок меча.
– Адрамелех, повелитель солнца, позволь увидеть то, что ведомо тебе одному, – прошептали бледные губы.
Мальчик закрыл глаза и уронил осколок клинка в белоснежную поверхность нави.
БЕЗУМНЫЙ
«Сны, в которых я умираю, – лучшие из тех, что были у меня»
группа «Tears for fears», песня «Mad World»
У Джека плохое утро – сегодня он должен идти на работу. Всем когда-нибудь приходится, но Джек рассматривает это как личный проигрыш. Его раздутое отличными оценками в дипломе эго считает, что идти на работу с утра – худшее из зол. Голодающие дети Африки всего лишь хотят кусок протеина, а ему нужно нечто большее. Джек трёт кулаками глаза, как в детстве, и обещает себе, что вечером сходит в бар и напьется.
Зеркало в ванной отражает не выспавшиеся глаза Джека и дежурную улыбку. Хороший юрист всегда улыбается. Дружелюбие – залог успеха на работе. Кофеварка жужжит, выдавливая плевок эспрессо. Джек выпивает его залпом, распахивает окно кухни и заглядывает вниз. С высоты семнадцатого этажа дежурная улыбка Джека освещает роящихся внизу насекомых.
Джек трясет головой, отгоняя наваждение. Фигурки на поверхности города приобретают обычные очертания. Теперь они – разноцветные точки под черными зонтами. Тихий дождь сменяется ливнем, и Джек поспешно закрывает окно.
Его ждет спуск в лифте, приветствие консьержа, поиски способов аккуратного выезда с парковки. Скорее всего, он застрянет на полчаса в пробке и потратит это время на сочинение убедительного оправдания перед начальством. Джеку придется весь день висеть на телефоне, отвечая клиентам, спрашивая клиентов, инструктируя клиентов, принимая советы клиентов.
Джек ощущает себя путаной высокого уровня. Ему платят за то, что он ежедневно, по несколько раз продает свою душу. Неверные мужья, оскорбленные жены, сварливые матери, безутешные отцы – они стекаются к Джеку со всего города-муравейника. И Джек говорит им, что они правы, и дело бросовое. Он улыбается в трубку, потому что слова, сказанные с улыбкой (даже если этого не видит клиент), будут восприняты на 80% лучше, чем слова, сказанные скупой интонацией. Даже если речь идет о здоровье вашего ребенка.
– Вам стоит быть настойчивее, миссис Доусон, – скажет Джек в трубку, растягивая губы в улыбке.
Миссис Доусон ответит ему, что это не так-то просто, когда твоя квартира заложена, а детям нужно образование и новая одежда.
– Возможно, вам стоит подумать о том, чтобы пойти на работу? – спросит Джек, стараясь не разорвать собственную челюсть на части от усилий.
– Возможно, вам стоит пойти в задницу! – крикнет миссис Доусон.
И спустя несколько минут они вернутся к цивилизованному разговору.
Джек стоит на парковке и размышляет о том, что произойдет через полчаса неизбежной пробки, и ему хочется завыть. Он прячет ключи от машины в карман и отправляется в город. Ему хочется, чтобы его уволили. Хочется, чтобы на его репутации образовалось огромное пятно. Такое, которое невозможно смыть. Он думает пойти в клуб и напиться там. Он мысленно выбирает самый отвратительный клуб. В каком клубе нужно напиться до беспамятства, чтобы о тебе написали все газеты города?
Люди вокруг торопливо завтракают. Желваки щелкают перед носом Джека, и он испуганно отпрыгивает в сторону от толпы. Оглядывается, возвращаясь в реальность из глубины своего отчаяния.