Повелитель блох
Шрифт:
– Не иначе начальник. Порядок наводит. Подобраться бы мне к этому начальнику поближе, уж я бы с ним обсудил пару тройку вопросов… – вцепившись руками в брезент, он пополз, словно диковинная громадная черепаха.
Но похоже, встретиться и потолковать по душам с Абарзелом, Ганцу было не суждено. Совсем рядом затопали копытца и прямо по брезенту, не замечая спрятавшегося в складках тяжелой ткани человека, пробежал черт с плазмотроном в руках. Ну не упускать же такую возможность! Не долго думая, он высунул руку и схватил черта за мохнатую лодыжку. Тот взвизгнул и полетел кувырком, выронив оружие. Со сноровкой профессионального упаковщика, Ганц закатал его в брезент за считанные секунды. Сел рядышком, подобрал плазмотрон, положил себе на колени. Осмотрел его внимательно:
И тут взгляд Ганца упал на валяющуюся рядом опрокинутую тачку.
– Во, то что нужно! – не вставая, он зацепил носком сапога и подтянул ее к себе. – Сейчас мы из тебя сделаем, милок, самоходное оружие. А ну-ка!
Он перевернул тачку, поставив ее на колеса, легко забросил в нее брезентовый тюк. Ударившись о металлическое дно, тюк квакнул и задергался еще сильнее.
– Да не шебаршись ты так, – успокаивающе похлопал по нему Ганц, – вывалишься ведь! Где там у тебя ручки, давай, высовывай их наружу.
Он сдвинул складки брезента так, что руки черта, действительно освободились, и тут же сунул в них плазмотрон:
– На, забирай свою бандуру!
Почувствовав тяжесть оружия, черт на секунду замер, потом крутанул плазмотрон – Ганц вставил его с точностью до наоборот, задом наперед и вверх ногами – палец явно привычно лег на гашетку и пленник попытался выстрелить на голос. В тот же момент Ганц громко крикнул: «Пош-шел!» и аккуратно, помня о силе амулета, пнул тачку. Она рванулась вперед и полетела по площадке, поливая все вокруг огнем из плазмотрона.
Ганц посмотрел вслед тачке с гордостью:
– По-моему, гениально! Моя, можно сказать, лебединая песня!
Порядка, который успел восстановить Абарзел, как не бывало. Не в состоянии самостоятельно выбраться из брезентового кокона, черт вообразил, что окружен диверсантами и решил дорого продать свою жизнь. Тачка неслась, подпрыгивая на попадающих под колеса обломках и камнях, разбросанных взрывами по гладкой поверхности площадки, меняя курс при каждом таком толчке. Поскольку любая попытка остановить ее, была чревата риском попасть под огонь непрерывно стреляющего плазмотрона, черти благоразумно брызнули врассыпную в поисках укрытия и открывая беспорядочную ответную стрельбу. Один, особо героический, все-таки попробовал – швырнул подвернувшимся под руку поленом, целясь в закутанную фигуру сидящего в тачке стрелка и едва успел увернуться, очередь прошила воздух рядом с ним. Одним словом, приутихшая было стараниями Абарзела, Коряги и прочих, суматоха, вспыхнула с новой силой.
Удовлетворенный Ганц еще немного полюбовался на беготню, потом снова взглянул на небо. Ничего похожего на обещанную Аррой зеленую вспышку там не было. Проворчал недовольно:
– Что они возятся? Думают, что я неделю могу этих рогатых хороводом водить?
Разумеется, он прекрасно понимал, что его претензии не справедливы – раз вспышки до сих пор нет, значит Арра и Джузеппе столкнулись с непредвиденными трудностями. Впрочем, эта мысль совершенно не успокаивала, наоборот – вызывала нервную дрожь. С другой стороны, зачем усложнять? Раз не получается, значит надо сматываться. Ясно ведь, что чем дольше они крутятся на территории Базы, тем труднее им будет без потерь выбраться! Тем более, что организационная система в компании «Ад Инкорпорейтед» была на редкость устойчивой и приходила в равновесие удивительно быстро. Очевидно привычка к дисциплине и упорядоченности была вбита в сотрудников крепко-накрепко.
Вот поймают они эту тачку, разоружат седока и снова, очень быстро, займутся прочесыванием. А у него, у Ганца, уже никаких идей! И склянка со взрывчаткой осталась только одна, последняя. Надо бы придержать ее, на крайний случай… Он посмотрел в ту сторону, где, судя по карте, находилась резиденция здешнего начальника. Там определено что-то происходило. Быстро сменяя друг друга, мерцали фиолетовые и красно-желтые вспышки, встала и через секунду погасла багровая стена огня. Захватить Ноизаила явно оказалось не так просто, как рассчитывал Джузеппе. Но тогда, почему они не отходят?
– Ах ты, зараза! – увы, вместо долгожданной зеленой вспышки, высоко в небе расцвел алый цветок. – Так и знал, что этим кончится!
Он вскочил и помчался туда, где товарищи, по определению Джузеппе, «попали в переделку, с которой не могут справиться». Выполнять распоряжение Джузеппе «удирать без оглядки», которое тот дал именно на этот случай, у Ганца, разумеется, и в мыслях не было.
Шнырку было худо. То есть, худо ему было сначала, когда он только пришел в себя. А потом, когда удалось нюхнуть того дымка, из валяющейся рядом склянки, стало получше. Он ввинтился в кучу мохнатых тел, сумел дотянуться, почти засунуть голову в бурое облачко. Нет, все равно худо. Хотя дымок хороший, забористый, даже интересно узнать, как он у этих туземцев называется и почем идет.
С другой стороны, какая разница? Не нужно ему это, потому что жизнь все равно загублена…
– Вот ты, – потеребил Шнырок чье-то плечо, – скажи, ты меня знаешь?
Незнакомый бес обернулся и расплылся в улыбке, уставившись на него мутными глазами:
– Братан… ты… я тебя уваж-жаю!
После этого, он ловко вильнул задом, оттирая уважаемого братана в сторону и занимая его место.
– А ты знаешь, кто я есть такой? – Шнырок не заметил подлого поступка незнакомого беса. Он шлепнулся на четвереньки и погрузился в печаль. – Я есть не опрдва… вдав… прдавший надежд… Сам Пенделль! – взвизгнул он и отодвинулся в сторонку, потому что чье-то копыто, высунувшееся из кучи-малы, собравшейся понюхать туземное зелье, едва не въехало ему в нос. – Доверил! А я? Потом Большой Болт… – Шнырок поднял голову и безнадежно посмотрел в небо. – Где он Большой Болт? Улетел… Получается что? Получается, вербовочный пункт, со всем оборудованием и начальством, кто потерял? Я. Большого Болта с отрядом, кто потерял? Я. Двадцать бесов! Ой, что-то я еще потерял… а-а, личное вооружение, под расписку выданное… палочку такую, с загогулинкой… красивую… И расписку тоже потерял. То есть она улетела вместе с Большим Болтом.
Шнырок вздохнул, покачал головой, потом поднялся на ноги, топнул копытцем:
– Вот сейчас пойду и искуплю! Или погибну в бою! – он всхлипнул. – Героически.
Неуверенно покачиваясь и размахивая руками, он двинулся сначала в одну сторону, потом, споткнувшись, резко поменял направление. С изумлением посмотрел на оказавшийся прямо перед ним горящий штабель досок, плюнул в огонь и пошел дальше, не обращая внимания на поднимающуюся вокруг панику и беготню. Навстречу попался Барракуда со своей рогаткой. Старший черт скользнул по Шнырку взглядом, но останавливаться не стал, побежал дальше, к бесам, толкающимися над дымом из разбитой колбочки.
Шнырок же, и вовсе не удостоил Барракуду своим вниманием. Шел себе, размахивая руками и бормотал под нос то что-то жалостливое, то, наоборот, очень героическое. Но больше героическое. Все-таки шел подвиг совершать – понятно же, меньше чем подвигом, его вину перед всей компанией «Ад Инкорпорейтед» и Повелителем Блох лично, не искупить. И в общем-то, Шнырок к этому самому подвигу был вполне готов. Душевно, по крайней мере. С физическим состоянием было немного хуже, очень болели ножки и голова. А как им не болеть? Целый день бес бегал туда-сюда, по его голове стучали то пресс-папье, то тяжелый наконечник арбалетной стрелы, да еще думать пришлось столько – другой за сто лет столько мыслей не передумает сколько он, Шнырок, за одни эти сутки! Но ничего, он потерпит, он дойдет, отыщет врагов и либо победит их в неравном бою, либо… ох, вот только ножки болят. Если бы не отняли злые туземцы трейлер, можно было бы сейчас сесть за руль – на колесах, это вам не пешком. Эх, была бы здесь хоть какая машинешка, как было бы здорово! Пусть не машина, пусть велосипед… да хоть самокат, только бы ехать, а не идти!