Повелители лошадей
Шрифт:
Охранник озадаченно посмотрел на него. — Это случается редко, — признал он, — но один из Шу мог напасть на него сзади.
— И он все равно отрубил голову другому человеку? — скептически спросил Коджа.
— Такое может случиться, — настаивал охранник.
— Возможно, — сказал Коджа, хотя он был далек от убежденности. Священник встал, и стражники понесли тело убитого врага, чтобы выставить его напоказ, как велел Гоюк. Когда они потащили труп, Кодже внезапно пришла в голову идея. — Оставьте голову и этого человека, — приказал он, указывая на воина. — Заверните тела и храните их в безопасном месте. Было несколько вопросов, которые Коджа хотел задать мертвецам, но сначала он должен был отдохнуть и помолиться Фуро о наставлении.
Воины смотрели на него полными ужаса глазами, потрясенные его нелепой просьбой. Испугавшись того, что, по их мнению, было устрашающей силой священника, стражники сглотнули и выполнили его приказ.
Терзаемый догадками, Коджа вернулся в свою палатку, чтобы выпить утренний чай и вознести ежедневные молитвы Фуро. Ходж уже убрал ванну и поставил чайник с горячим чаем. Напиток согрел священника, прогнав предрассветный холод.
Его юрта служила лишь кратким убежищем от суматохи лагеря. Снаружи армия уже начинала выстраиваться. В конце концов, выйдя из своей юрты, Коджа взял лошадь, которую держали для него телохранители, и поскакал туда, где развевался штандарт Ямуна. Темная линия Драконьей Стены была отчетливо видна на равнине внизу.
Ямун, его помощники и командиры армии столпились вокруг штандарта, обсуждая стратегию предстоящей атаки. В дополнение к кахану было еще несколько человек, которых Коджа узнал: Гоюк, Чанар и большой Сечен. Священник огляделся в поисках Баялун, но ее нигде не было видно. Были и другие, кого он знал лишь мимоходом: младшие командиры Кашики, знаменосец Ямуна и даже его старый, худой писец. Они образовали впечатляющую группу, одетую в свои боевые доспехи.
Ямун надел свои лучшие доспехи в предвкушении победы. Костюм состоял из маленьких металлических пластинок, каждая из которых была выполнена в виде чешуи дракона, поблескивающей золотом. С доспехов свисали шелка ярко-желтого, синего и красного цветов, а шею и верхнюю часть плеч Ямуна украшала броня из кованой стали. Рыжие косы кахана свисали из-под конического шлема, украшенного серебряной кольчугой и отороченного белым мехом зимнего волка. Длинные металлические наручи из полированной стали, украшенные тиграми и драконами, сцепившимися в бою, были пристегнуты поверх кольчуги, покрывавшей его предплечья. В одной руке кахан держал кнут с серебряной ручкой, состоящий из трех ремешков. На боку у него висел чехол лука из выкрашенной в зеленый цвет кожи, и инкрустированные драгоценными камнями ножны. Рукоять, торчащая из ножен, была простой и удобной. На спине у него висел круглый щит из чеканного золота и серебра.
Лошадь Ямуна, прекрасная белоснежная кобыла, была так же богато украшена, на ней была полукруглая броня в тон доспехам кахана. Седло имело высокие арки спереди и сзади, покрытые пластинами из обработанного серебра с рисунком из вьющихся виноградных лоз. Рама седла была покрыта подушкой из толстого красного войлока, отделанной кусочками серебряных зеркал и золотыми кистями. Уздечка, поводья и ремни на крупе и холке лошади были полностью покрыты золотыми вставками с бирюзой. В лучах поднявшегося на востоке солнца и Ямун, и его конь были ослепительны.
Те, кто окружал кахана, хотя и были не так богато одеты, были не менее великолепны. Каждый командир надел свои лучшие доспехи. Лошади были тщательно ухожены и подготовлены. Коджа был поражен; он никогда не думал, что ханы привозят с собой такие наряды. Вероятно, также, что это был первый раз, когда он видел их в такой чистой одежде.
— Добро пожаловать, Коджа, — сказал Ямун священнику. — Сегодня мы испытаем прочность этой Драконьей Стены. Кахан опустил свой хлыст, висящий на запястье, указывая на отряды всадников, выстраивающихся на склоне под ними.
Всадники продвигались отдельными колоннами, выстроенными в ряд друг за другом, вместо непрерывного потока, который они использовали на марше. Боевые штандарты минганов и туменов были развернуты и развевались на ветру — на шнурах висели шелковые ленты, лошадиные хвосты, звенящие колокольчики и сверкающие зеркала.
Солдаты несли с собой все свое боевое снаряжение: длинное, упругое копье, изогнутый меч, два мощных компактных лука и пару колчанов, набитых стрелами. Там были целые блоки людей в доспехах, но большинство из них были в той, же одежде, что и каждый день, и халат с толстой подкладкой был их единственной защитой. У некоторых были щиты, но большинство всадников пренебрегали ими, поскольку щиты мешали им стрелять из лука.
Наконец, кахан присоединился к передовой линии, ханы последовали за ним. Сегодня был заключительный марш на Шу Лунг, в нескольких часах езды от Драконьей Стены. На протяжении всей поездки ханы вели себя странно тихо. Большинство ехали, молча, собираясь с мыслями, или совещались со своими помощниками. Постепенно, по мере того как группа приближалась к Драконьей Стене, кахан отдал командирам последние приказы и отправил их по своим подразделениям.
К тому времени, когда армия Туйгана достигла последнего гребня перед выходом на равнину, среди посыльных, окружавших Ямуна, осталось только три воина: Чанар в своих блестящих серебряных доспехах, который должен был командовать левым флангом; беззубый старый Гоюк, командующий правым; и Сечен, который отвечал за личных телохранителей Ямуна. В этот день командовать центром решил сам кахан. Коджа сидел на своем коне немного позади этой группы, не желая вмешиваться.
Гонец, едва ли старше мальчика, одетый в белые одежды гвардии императрицы, подъехал на тяжело дышащей кобыле и поклонился Ямуну. Кахан махнул ему, чтобы он говорил.
— Сияющая дочь небес, вторая императрица, послала меня сказать вам, что она призвала своих колдунов со всей страны, и они заняли свои позиции по всей армии. Юноша шмыгнул носом и вытер насморк грязным рукавом.
— Это хорошо. Скажи ей, чтобы она поставила волшебников под командование ханов, — приказал Ямун.
Гонец нервно выпрямился в седле. — Вторая императрица приказала мне сказать, что она будет держать их под своим командованием. Ханы не знают о силах магов, и будут использовать их плохо. Юноша в ужасе сидел в седле, готовый вздрогнуть от малейшего движения кого бы то ни было.
Ямун, который уже перешел к другим делам, внезапно снова обратил свое внимание на посыльного. — Она сделает то, что я приказал! — рявкнул он. Юноша в ужасе сглотнул, хотя во рту у него пересохло.
Чанар выехал вперед, очевидно, пытаясь разрядить обстановку. — Кахан Ямун, — официально начал он, — возможно, Эке Баялун права. Многим ханам не нравятся волшебники. Они не будут использовать их должным образом. Возможно, нам следует позволить ей командовать.
Ямун отказался рассматривать это предложение. — Я ей не доверяю. Она полна предательства.
— Сегодня нам могут понадобиться ее волшебники, — предупредил Чанар, кивнув в сторону Драконьей Стены. — Ты всегда можешь назначить кого-нибудь следить за тем, чтобы она правильно выполняла твои приказы.
— Уже очень поздно спорить, — добавил Гоюк, пытаясь разрядить этот кризис до того, как начнется настоящая битва.
Ямун неохотно позволил себя уговорить. Времени на споры не оставалось, и он полагал, что волшебники в любом случае не будут играть важной роли в битве. — Назначьте по одному арбану Кашиков к каждому волшебнику, — решил кахан.