Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
Айорверт молчал, глядя перед собой слепым взглядом. Сотни мыслей хороводом кружились в его голове, но он не мог сосредоточиться ни на одной из них. И только слова Матери, пульсировали над всем этим хаосом «ты – моё любимое светлое дитя». Он сжал кулаки и решительно вскинул голову:
– Что я должен сделать, Матерь? Если убить её мы не можем, тогда что?
Она улыбнулась, и в её прекрасных глазах он увидел… гордость. Гордость матери за своего ребёнка.
– Милена Кавэлли причинила много боли моим светлым детям, – сказала Матерь.
– И смерть для неё была бы слишком лёгкой участью. Она сама должна ощутить, что такое боль…
– Разве такие твари, могут чувствовать боль? – невесело усмехнулся эльф.
– Нет. Но у Милены Кавэлли есть слабое
Молодой эльф слышал о таких случаях. Когда, по непонятным причинам, у бессмертных рас рождались дети, абсолютно лишённые силы. Это случалось редко, но всё-таки случалось. Причём, родители таких детей сами могли быть очень сильны. Этих детей называли «пустыми». В Светлом лесу они тоже были и лучшие эльфийские маги не одну тысячу лет бились над этой загадкой и над способом исцеления «пустых». Но… всё было безрезультатно. Да, «пустой» обладал бессмертием и жил, как и прочие. Только без магии. И он был, практически, беззащитен перед врагами. Поэтому умирали «пустые» всегда рано. Айорверт догадывался, что подобный недуг не обошёл стороной и Преисподнею. Но он был уверен, что там такие дети и полу года не живут. Ведь, родители-демоны не станут защищать их. И он и представить не мог, что подобный ребёнок мог родиться у Милены Кавэлли да ещё и от Верховного демона. Но, а если родился… почему, до сих пор, жив? Вряд ли, как в случае с Айорвертом, отец этой девочки был бы против её смерти. Этот вопрос он и задал Светлой Матери.
– Ты знаешь, что матерью Милены Кавэлли была человеческая женщина? – дождавшись кивка, она продолжила. – Похоже, что кровь этой женщины проснулась в демонессе, когда родилась эта девочка. В Милене Кавэлли проснулось чувство, не свойственное чистокровным демонам – любовь к своему ребёнку. Правда, на её других детей это чувство не распространилось. Кавэлли оберегает свою дочь, заботится о ней… Она очень боится потерять её.
Айорверт ошарашенно уставился на Матерь:
– Милена Кавэлли… любит свою дочь?
– Да, – кивнула та. – И любит сильно. И если она потеряет её, это причинит ей боль. Она узнает, каково это быть беспомощной. Она узнает, каково это – навсегда терять то, что дорого. Убей Аккэлию, Айорверт, убей эту маленькую демонессу, и Милена Кавэлли будет страдать.
Поверить в это было ещё сложнее, чем в то, что демонесса – его мать. Нет, не так. В это хотелось верить ещё меньше, чем в его родственную связь с кровным врагом Светлого леса. Почему? Почему новость о том, что Милена Кавэлли любит кого-то, воспринялась Айорвертом гораздо тяжелее, чем то, что было сказано до этого? Эльф и сам не мог бы точно ответить на этот вопрос. Он продолжал ненавидеть Милену Кавэлли… за Светлый лес… за своего отца… за наставника Лиминдэля… за то, что она хотела его смерти… за то, что бросила его!.. За то, что он был ей не нужен. Но почему… почему какая-то «пустая» смогла зародить в Милене Кавэлли то, чего она лишила Айорверта? Эльф не мог этого понять. И он ощутил, как от этого непонимания в нём зарождается ненависть ещё более худшая… не только к Милене, но и к Аккэлии Кавэлли. Да, он не мог пожаловаться на свою собственную жизнь. Он не мог бы сказать, что родители, которые вырастили его, мало его любили. Нет, такого не было. Но… всё равно… почему, выкинув одного ребёнка, как ненужную вещь, демонесса окружила заботой другого? Слабого, беззащитного… Ведь, Айорверт был куда сильнее! Он бы выжил! У него была магия! И она была бы у него, даже если бы он родился полукровкой! Так почему Милена Кавэлли – его родная мать – выбрала не его?! Почему её проклятая человеческая кровь не проснулась, когда родился он – её первенец?! «Я спрошу у неё об этом, – со всё нарастающей злостью подумал юноша. – Спрошу, когда она придёт спасать свою дочь. И убью Аккэлию Кавэлли у неё на глазах!».
Айорверта совершенно не коробила мысль, что Матерь просит убить пятилетнего ребёнка. Демоны – зло. Сколько бы им ни было лет, их надо уничтожать. Даже если, в данном случае, это зло пустое. И даже если это… его сестра.
– Я сделаю всё, Светлая Матерь, – с уверенностью сказал Айорверт. – Я исполню твою волю. Милена Кавэлли узнает, что такое боль.
Он решительно поднялся на ноги. Матерь тоже встала, с улыбкой глядя на него:
– Я знала, я верила, что не ошиблась в тебе, мой юный воин.
Матерь протянула руки к его лицу, и он, повинуясь её движению, наклонился к ней. Она поцеловала Айорверта в лоб, и эльф ощутил, как теплая волна прокатилась по всему его телу.
– Клятва, данная Миленой твоему отцу, ещё защищает тебя, – сказала Матерь. – Но моя защита не будет лишней, верно? Достань своё оружие, мой храбрый воин.
Айорверт послушно вытянул клинок из-за плечных ножен, и кинжал из ножен на бедре. Тонкими пальцами Матерь коснулась блестящих лезвий. Эльф с трепетом смотрел, как сталь словно наполнятся светом.
– Я делюсь с тобой своей силой, Айорверт, никто не сможет помешать тебе в твоей благородной мести.
– Благодарю тебя, Матерь, – прошептал эльф.
– Я открою тебе портал в Зиграден, в комнаты Аккэлии Кавэлли. Сейчас её сторожит только адская гончая. Это очень опасная тварь, но ты справишься с ней, мой свет защитит тебя.
– Я не подведу тебя, Матерь, – сказал Айорверт, убирая клинки обратно в ножны.
– Я знаю, – улыбнулась она.
По жесту Матери эльф обернулся. За его спиной мягко светилась прорезь портала. И Айорверт знал, куда он его приведёт. Не только в сам Зиграден. А в комнаты Аккэлии Кавэлли. Не колеблясь ни секунды, эльф шагнул в светящееся окно.
Он оказался там, где рассчитывал. Даже более того, он был в детской спальне. На широкой постели спала девочка. Айорверт смотрел на неё. Красивая, черноволосая, совсем маленькая… Полностью лишённая магии… у которой не было никаких шансов выжить в мире демонов… но которая, почему-то, получила то, что не получил он – родную мать. Милена Кавэлли не бросила её, ни в кого не превратила, не забыла о ней… как это случилось с ним самим. Почему? Почему так несправедливо?
Он сделал шаг к ней, и тут на его пути встал огромный чёрный пёс, скаля свои внушительные зубы. Адская гончая, о которой его предупреждала Светлая Мать. И с которой, по словам богини, он легко справится. Поэтому Айорверт не боялся. Он сделал ещё шаг и, когда адская гончая поняла, что эльф не собирается отступать, она набросилась на него.
Глава 31
Глава 31
Портал вывел нас в пустынную местность. Я огляделась – небо в чёрных и серых разводах, утоптанная до каменного состояния желтовато-бурая земля, прямо перед нами какие-то руины: две полуразрушенные стены из грубого серого камня, несколько таких же серых колон: одна стояла, подпирая несуществующий свод, три валялись на боку, и были частично расколоты. Межмирье.
– Явилась!
На одной из поваленных колон сидел Айорверт. А перед ним на земле, поджав под себя ноги, сидела Аккэлия. При взгляде на неё, у меня сжалось сердце. На девочке была короткая спальная сорочка из серебристого шёлка, и такие же шортики – демонесса спала, когда похититель явился за ней. Чёрные крылья сложены и плотно прижаты к спине, словно малышка хотела стать ещё меньше. Длинные волосы Аккэлии были намотаны на кулак эльфа, а у её тонкой шеи он держал узкий длинный кинжал. Лезвие чуть заметно светилось ровным опаловым светом – кинжал, явно был непростым. Лицо Келл было совершенно отрешённым, и только тревожно блестящие тёмные глаза, да чуть подрагивающие губы выдавали её страх.
Злой взгляд Айорверта переместился с меня на Криса, затем на Ориана, и снова вернулся ко мне.
– Я надеялся, что ты придешь одна, – произнёс эльф. – Кто это ещё? Твоя прислуга?
Я ощутила, как напрягся Ориан, и услышала, как тихо зарычал Крис.
– Мои сыновья, – ответила я, и он дёрнулся от моих слов, как от удара.
И с какой-то непонятной мне яростью окинув их взглядом, процедил сквозь зубы:
– Зачем они здесь? Впрочем, неважно. Твои выродки всё равно ничего не смогут сделать.