Повелительница с клеймом рабыни

Трусс Анастасия

Я почувствовала непроизвольное раздражение – я не любила, когда в моём присутствии оскорбляли моих детей. Но почти сразу заставила себя успокоиться, бросив предостерегающий взгляд на Криса, который явно собрался ответить эльфу похожей «любезностью». За Ориана я не беспокоилась – сын повелителя знал, когда нужно промолчать.

– Ты хотел, чтобы я пришла? Я здесь. Отпусти Аккэлию.

– Отпустить? – он чуть дёрнул Келл за волосы, но та не издала ни звука, лишь поморщилась. – Знаешь, Кавэлли, я до конца не верил, что ты всё же придешь за ней. Неужели, эта бесполезная тварь что-то значит

для тебя?

– Кто здесь еще тварь? – не выдержав, прошипел Крис.

Я смотрела на этого озлобленного эльфа, и никак не могла осознать, что это мой сын. Мой и Кая… Кая, которого он же сам и убил. Какая чёрная ирония.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

– Для начала – правду, – последнее слово он, как будто, выплюнул. – Великая Светлая Матерь сказала мне… Но я хочу услышать это от тебя, Милена Кавэлли.

«Понятно. Дайона рассказала ему, что я его мать». Вот только глядя в его глаза, я поняла, что ему очень хочется услышать опровержение. Я перевела взгляд на Келл. Дочка тревожно смотрела на меня, не рискуя шевелиться. «Я могу солгать ему, только он уже поверил Дайоне, хоть и не признаётся в этом себе. Если я скажу, что его Светлая Матерь солгала ему… Нет, слишком близко его кинжал от горла Келл…».

– Я – твоя биологическая мать, Айорверт, – сказала я. – Ты – мой сын, рождённый от человека.

Его лицо болезненно скривилось, голубые, с золотыми искорками глаза, потемнели.

– Мать? – едва ли не прошипел он. – Ты смеешь называть себя матерью?! Злобная циничная тварь, что ты знаешь о значении этого слова?!

Я слегка растерялась, не совсем понимая, к чему он ведёт.

– Что за бред он несёт? – озвучил моё недоумение Крис.

– Ответь мне, Кавэлли, – снова заговорил Айорверт, и голос его звучал поразительно спокойно. – Зачем ты пришла сюда? Зачем пришла за этой… демонессой?

– Что за странный вопрос? – ответила я. – Она – моя дочь. Ты похитил её, и держишь нож у её шеи. Как ещё я должна была поступить?

– Ты – демон, – не унимался Айорверт. – Ты – демон, а эта девчонка – «пустая». Зачем она тебе?

Я вздохнула. Объяснять светлому созданию, что я, демонесса, люблю своих детей – пустое дело. Он всё равно не поверит. Никто в это не верит. Тем не менее, я ответила:

– Аккэлия – моя дочь, и я люблю её. Я знаю, тебе в это сложно поверить, но я люблю своих детей…

Айорверт расхохотался. Зло, неприятно, как-то истерично. Я напряглась. Честно сказать, я не знала, как мне относиться к нему, как говорить с ним. Я не представляла, что наговорила ему Дайона, и боялась, что каждое моё словно может стать роковым для Келл. А самое страшное, что, несмотря на это, я никак не могла искренне пожалеть, что не убила его, когда он был в моей власти. Я не могла пожалеть о том, что отпустила того, кто держал нож у шеи моей дочери.

– Любишь?! Любишь своих детей! – издевательски повторил Айорверт. – Как это мило! Тогда, объясни мне, почему этой твоей любви не хватило на твоего первого сына? Почему твоей любви не хватило на младенца, которого ты бросила в Светлом лесу, на пороге начинающейся бойни?

– О чём ты говоришь?

– Не прикидывайся дурой, Кавэлли! – практически зарычал эльф, и дёрнул рукой, которой сжимал волосы Аккэлии. Она приоткрыла рот, словно хотела вскрикнуть, но с её губ не сорвалось ни звука. – Светлая Матерь рассказала мне всё! Всё! О том, что ты забеременела от человека. О том, что он хотел забрать этого ребёнка в мир людей, и принудил тебя дать клятву, что ты не убьёшь младенца. Но ты не захотела отдать ребёнка отцу. Ты приказала убить того человека, а ребёнка… меня… – его лицо болезненно дёрнулось как от пощёчины. – Меня оставила в Светлом лесу перед тем, как начала бойню. Меня нашёл Лиминдэль, по зову крови своей сестры, которую ты истязала, по приказу своих Верховных хозяев! Лиминдэль спас меня, пожертвовал своим бессмертием и родным миром, обратил в светлого эльфа, дал мне новую жизнь! – Айорверт едва ли не кричал. – И я хочу знать, как такая злобная и циничная тварь, как ты, так поступившая с одним своим ребёнком, может вдруг полюбить другого – «пустого», который родился лишь для того, чтобы умереть?!

А я слушала его, и мне хотелось кричать от злости и досады. Что эта Белая сука наплела ему?! Как эта озлобленная реликтовая тварь, которая, не иначе, как в насмешку, называлась Светлой, извратила факты моей жизни! Мне хотелось отбросить все остатки своего самообладания, и закричать, что я не бросала его! Что всё, что я сделала, было для того, чтобы спасти его! Что когда он был моим ребёнком, пусть ещё и не рождённым, он был для меня дороже моей собственной жизни. А его Светлая Матерь – просто лживая мстительная сука, которая не могла смириться с тем, что её время прошло.

Может быть, не держи он лезвие у шеи Келл, я позволила бы себе эту слабость. Но Айорверт сам был взвинчен до предела, и лишние эмоциональные всплески были сейчас ни к чему.

– Ты сказал, что хочешь правды, – спокойно сказала я. – Я скажу тебе правду. Но ты должен быть готов к тому, что она будет отличаться от той правды, что рассказала тебе Дайона.

Эльф удивлённо моргнул, и его лицо на миг стало совсем юным. Он удивлённо спросил:

– Кто?

– Твоя Светлая Матерь, – поправилась я.

Он неприязненно дёрнул щекой, словно ему было неприятно, что я произношу имя его божества.

– Говори, – бросил он.

– Отпусти Аккэлию, – вдруг вмешался Ориан. Он говорил спокойно, и его скрытую ярость выдавали лишь вспыхивающие огненно-чёрные глаза. – Ты пришёл за правдой – ты её получишь. Не зачем мучить ребёнка.

– Я пришёл не только за правдой. И ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, дракон, – и кончик его ножа чуть касаясь, скользнул по щеке моей дочери.

Ориан едва слышно хмыкнул, и я его понимала. На самом деле – ситуация была патовая – пока у него Келл, мы ничего не могли сделать. Но как только он навредит ей – Кристиана и Ориана ничего не сдержит.

– Знаешь, эльф, – сказал Ориан. – Ваше племя не чурается грязных фокусов. Но я никогда не слышал, чтобы эльфийские войны прятались за детей.

Айорверт вздрогнул, как от удара, а Крис поддакнул брату:

– Верно. Приёмчик-то вполне себе демонический.

Лицо Айорверта исказилось: