Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
– Сама не знаю, – чуть помедлив, сказала Адалисса. – Возможно, это просто случайность. Я не задумывалась над тем, почему это сделала. Почему мой выбор пал на тебя. Просто… я этого захотела. И никаких других объяснений у меня нет. Может быть… нити судьбы заставили меня сделать это. Кто знает…
– Не люблю я таки пространные ответы, – Лекс прикрыл глаза, словно, от усталости. – А по поводу твоих вопросов… Мне было безразлично. По большому счёту, я и так уже прожил гораздо дольше, чем должен был. Жизнь очень давно (по меркам смертного) мне наскучила. Когда я попал в мир демонов, я думал, что это меня, так сказать, взбодрит, но… это оказалось не так. Мне не было скучно, лишь, тогда, когда я наблюдал за Миленой… за той, какой она была раньше… Когда
– Нам были необходимы те, кто смог бы перевести на себя вражду ангелов и демонов. Чтобы наши первые дети (после Древних) нашли для себя иное поле сражений, кроме уничтожения друг друга. Создавать ещё одну бессмертную расу для этих целей мы не хотели. Да и толку бы не было. Люди тогда бы просто стали ещё одной, независимой от других, расой.
– Хочешь сказать, что люди были созданы в качестве развлечения бессмертных? Чтобы им было чем заняться?
– В общем и целом – да. Хотя, впоследствии, люди оказались куда интереснее, чем я предполагала. Чувствуешь обиду?
– С чего бы? О чём-то таком я и сам догадывался. Просто хотел услышать подтверждение, – Лекс посмотрел на свои руки, которые постепенно становились прозрачными. – Я так понимаю… от меня даже праха не останется?
– От тебя не останется ничего, – ответила Адалисса. – Хаос стёр само твоё существование из воспоминаний этой вселенной. Тебя словно и не было никогда. Все, кто был с тобой знаком, тебя забудут. Все твои следы, все твои вещи… исчезнут.
– А убийства, что я совершал? Только не говори мне, что все, убитые мной, воскреснут.
– Нет, – богиня покачала головой. – Просто история будет изменена. Их убьёшь не ты, а кто-то другой. Или их ждёт смерть по какой-то иной причине. Вот и всё.
– Значит… о том, что я когда-либо существовал, никто не вспомнит?
– Жалеешь об этом?
– Честно? Мне без разницы. Обидно только, что мои заслуги припишут кому-то другому. Кстати… та магия, что была во мне… она ведь тоже, по сути, стирала следы своего существования… Все, кто что-то подозревал обо мне… дети Милены, сама Милена… все они забывали об этом. Даже наш разговор с Миленой, когда я ей всё рассказал, она не могла потом вспомнить. Как и рассказать о нём кому-либо. Даже я сам… под пытками не смог ничего рассказать Кристиану Кавэлли. В этой магии тоже было что-то от хаоса? И тогда, ещё один вопрос. Я смог всё сказать Милене, но магия не позволила рассказать её отпрыскам. Почему?
– Магия защищала себя. В ней действительно есть частичка Хаоса, а у Хаоса есть некое подобие разума. Магия не могла допустить вмешательства кого-либо в своё предназначение – не известно, что бы сделали демоны, узнай они, что моя сестра хотела тебя убить. А она хотела этого, ты знаешь? Магия не чувствовала угрозы в Милене, поэтому ты мог говорить с ней, но даже ей магия не позволяла рассказать кому-то о себе. Правда… – богиня задумалась на несколько мгновений, словно вспоминая о чём-то. – Судя по воспоминаниям Милены, защитный механизм моего заклятия едва не дал сбой – сыновья Милены смогли рассказать о тебе Фероксу, и его память ещё долго хранила воспоминания о тебе. Магия ещё могла заставить его молчать, но не могла заставить забыть…
– И почему так случилось? – без особого интереса спросил Лекс.
– Не знаю. Могу лишь предположить… Это любовь.
Лекс нашёл в себе силы хрипло рассмеяться:
– Любовь? Адалисса, тебя ли я слышу? Что за наивный лепет… Даже дети уже не верят в сказки про всепобеждающую любовь и тому подобную чушь…
– А я и не говорю, что эта любовь – всепобеждающая. Но чувства дракона к Милене очень сильны. Он хотел её спасти. Он желал этого так сильно, что его память смогла сохранить то, что как ему казалось, может стать ключом к её спасению. Вопреки моей магии, вопреки её желаниям.
– Вот как… – судя по интонациям, Лекс Мейснер утратил интерес к этой теме.
– Кстати, тебя будет помнить Милена, – неожиданно сказала Адалисса. – Если переживёт этот день.
– Это, конечно, утешает, – Лекс усмехнулся. – Знаешь, Адалисса… Я никогда не был героем. Скорее уж, наоборот. И вся эта ситуация, на самом деле, мне очень не нравится. Но, тем не менее, выходит, что я им стал… героем, – мужчина рассмеялся неприятным сухим смехом. – Я не просил у тебя этой магии, но я её принял. Я пришёл сюда, хотя чувствовал, что могу не приходить. Только вот… – смех резко оборвался. – Даже если бы я не пришёл, конец для меня, всё равно, был бы один. Я умираю, использовав твою магию. Но не используй я её… и я бы погиб вместе с этими мирами. Итог-то один – смерть. Даже не смерть… исчезновение. Теперь, эта вселенная стёрла меня из своей памяти.
– Итог, действительно, один, но ты выбрал шанс на спасение для этих миров. Мне кажется, не так уж ты и равнодушен, Лекс. Либо вы – люди – совершенно нелогичны в своих поступках.
– Нелогичны… и это говорит воплощение хаоса! – бывший наёмный убийца снова издал смешок. – Как бы там ни было, а… – не успел он договорить, как его тело стало полностью прозрачным. – Ну… вот, похоже, и конец.
– Да. Это конец для тебя. Но, благодаря тебе, не конец для нынешних миров. Прощай, Лекс.
Лекс ничего не ответил. Он просто исчез… и из этого мира, и из памяти всех существ, что его знали.
* * *
Земля вздымалась обломками и пылью. Небо трещало и рвалось в клочья. Крики, рык, рёв, вопли и визг смешивались со звоном стали, коротким треньканьем лучных тетив, свистом стрел, гудением магии. Межмирье рушилось от сотрясающей его бойни.
Сила Древних создавала их легионы – тощие жилистые четырёхрукие твари на длинных сильных лапах, безглазые, но с огромными зубастыми пастями. Они дрались длинными изогнутыми серпами, магией своих хозяев, и собственными когтями и зубами. Были гибкие ящероподобные существа, передвигающиеся на четырёх коротких лапах, с острыми стальными гребнями на спинах. Были массивные восьминогие твари, похожие на огромных кабанов, с чудовищными бивнями на тупорылых мордах. В воздух взлетали длинные уродливые змеи со стальными перьями в крыльях.
Но весь этот бестиарий был задачей Высших и рядовых демонов, ангелов Престолов, рядовых драконов и тёмных и светлых эльфов. Твари, порождаемые Древними, были лишь следствием, а защитникам требовалось справиться с причиной, с их создателями. Шанс на это был лишь у Верховных демонов, Серафимов и Богов-драконов. Среди эльфов не было достаточно сильных магов, способных приблизиться к Древним.
Никто не надеялся, что сможет убить хотя бы одного Древнего, но ослабить их, не допустить в родные миры в полной силе, защитники были обязаны. И они старались. Верховным, Серафимам и богам-драконам удалось пробиться к молчаливой цепи Древних, и навязать им бой. Защитникам приходилось кидаться втроем-вчетвером на одного нападающего, иначе шансов просто не было. Бой шёл с переменным успехом, но защитники чувствовали, как пробуждается магия их родных миров, а это значило, что кому-то из Древних удалось покинуть Межмирье. И всем, кто сдерживал натиск древних захватчиков и их тварей, оставалось только надеяться, что у их повелителей хватит сил, чтобы справиться с теми, кто явился уничтожить Вселенную в нынешнем её виде. Надеяться, и биться ещё яростнее.