Поверь своим глазам
Шрифт:
— Послушай, а у меня идея, — сказал Лен Прентис. — Почему бы мне не отвезти тебя куда-нибудь пообедать?
— Что?
— Я хочу сказать: почему бы мне не вытащить тебя из дома, не посадить в машину и не отвезти пообедать в город?
— Но я уже почти приготовил сандвич. — Томас ткнул пальцем в сторону кухонного стола.
— Ну и что? Съешь его в полдник. А сейчас мы с тобой прокатимся. Тебе будет полезно выбраться из этих четырех стен.
— Нет.
— Но я настаиваю! — воскликнул Лен, избавившись от пустой бутылки пива.
— Я не хочу никуда ехать.
Лен подошел к нему вплотную.
— Кажется, я понимаю, в чем заключалась
Томас отступил на шаг.
— Судя по слухам, тебе, так или иначе, скоро придется отвыкать от этого места. Что, например, ты будешь делать, когда брат продаст дом?
— Он мне пока не говорил, что собирается сделать это.
— Но ты же не думаешь, что Рэй оставит тебя тут жить одного? Это едва ли подходящий для него вариант.
— Он может решить остаться здесь, — возразил Томас. — Мы тогда будем жить вместе.
Но, уже произнося эту фразу, он чувствовал, что не уверен, насколько сам хочет этого. Своего брата Томас любил, но с ним порой бывало очень трудно ладить. Как и отец, Рэй относился к нему без понимания, часто пытаясь заставить делать вещи, которые он не мог сделать даже при желании.
— Не сомневаюсь, что в любом случае все у вас сложится как нельзя лучше, — улыбнулся Лен. — А теперь надевай свою куртку или что у тебя там? Не знаю, как ты, а я бы сейчас заглянул в «Кентукки фрайд чикен». Тебе нравится там?
Томасу действительно нравилась еда из «Кентукки фрайд чикен», вот только брат никогда ничего не заказывал оттуда на дом. Прежде куриными крылышками его мог побаловать отец. Но вот с Леном Прентисом он не хотел ехать даже туда. Им стал овладевать почти нестерпимый зуд, словно крошечные жучки ползали у него под кожей. Дыхание участилось. Томас, вероятно, мог бы ненадолго уехать из дома с кем-то, кому доверял. Но не с Леном Прентисом.
Да и отец, если разобраться, не очень любил Лена. Они действительно считались приятелями. Нередко проводили время вместе, смотрели по телевизору какой-нибудь матч или пили пиво в баре. Но каждый раз, когда папа возвращался домой после встречи с Леном, он бросал реплику вроде: «Боже, как же этот тип порой меня раздражает!»
Лен протянул руку и схватил Томаса за предплечье. Не грубо, но крепко.
— Поехали со мной, дружище! Давай повеселимся.
Томас резко выдернул руку, однако вложил в движение чрезмерное усилие. Его ладонь взлетела вверх и прошлась по щеке Прентиса. Лен замер в изумлении, а потом сказал, потирая лицо:
— А вот это, Томас, ты сделал напрасно.
30
Льюису Блокеру тоже в эти дни спалось неважно.
Эллисон Фитч залегла на дно, и невозможность узнать, где она и что у нее на уме, тревожила Льюиса не меньше, чем Говарда Таллимана. Ведь стоило ей решиться на явку с повинной в любой полицейский участок и рассказать то, о чем она знала, и это означало бы полный крах. Все было бы кончено для Говарда, все было бы кончено для Морриса, и, разумеется, все было бы кончено для него — Льюиса Блокера.
Те немалые усилия, что они с Говардом предприняли, чтобы разгрести «колоссальную кучу дерьма», в какую, по определению самого Таллимана,
Необходимо было предотвратить подобное развитие событий. И они вроде бы сделали все от них зависящее. Прежде всего Льюис отправил Николь в Огайо, чтобы постоянно держать под наблюдением дом матери Эллисон. Он полагал, что наступит момент, когда девица непременно захочет выйти с ней на связь. Разве не естественно для оказавшейся в беде дочери искать помощи и совета у родной матушки? И какую дочь не будут терзать муки совести при мысли, что мать в отчаянии горюет, не ведая, что случилось с ее любимой девочкой? Однажды она наверняка не сможет преодолеть жгучего желания развеять страхи матери.
Однако Льюис оставил Николь в деле только после долгих колебаний. Совершить такую непростительную оплошность! От его прежней безграничной веры в Николь не осталось и следа. Более того, первым порывом Льюиса было заставить ее головой заплатить за ошибку. Остановило лишь то, что как раз сейчас ему необходима была любая помощь, а Николь, снедаемая чувством вины, заверила, что готова на все, лишь бы загладить ее. И Льюис решил отложить разборку с ней до лучших времен.
Он посчитал также необходимым взять под контроль квартиру, где прежде жила Фитч. Он, разумеется, не ждал, что она сама вдруг туда вернется. Зато там в какой-то момент мог объявиться некто хорошо ее знавший. Например, подруга или приятель заглянут, чтобы поболтать. А еще лучше будет, как надеялся Льюис, если Эллисон сама пришлет туда кого-то из своих знакомых, чтобы разнюхать обстановку.
Впрочем, любой самый неожиданный посетитель помог бы пролить свет на нынешнее местонахождение Эллисон Фитч. Разумеется, Льюис не мог поставить в холле своего шпиона, чтобы вести слежку двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Это бросалось бы в глаза. И хотя под видом родственника одной из девушек он лично переговорил с управляющим и оплатил аренду квартиры на несколько месяцев вперед, у него попросту не было свободного человека, который мог бы поселиться в квартире и дожидаться посетителей. Первый месяц Льюис прожил в квартире сам, но за все это время в дверь постучал только один человек — юнец, разносивший рекламные листовки расположенного ниже вдоль улицы итальянского ресторана.
Но даже это не поколебало его уверенности, что однажды на пороге квартиры может появиться интересный для них человек. И в таком случае Льюис хотел иметь возможность посмотреть, кто это.
Вот почему он ограничился тем, что установил рядом с дверью видеокамеру. Размером с булавочную головку, она срабатывала на движение и давала отличный обзор всего коридора. Стоило кому-либо приблизиться к квартире на расстояние нескольких футов, как камера включалась. Изображение автоматически передавалось на компьютер Льюиса, который в конце каждого дня просматривал полученные кадры. И почти каждый день с камеры что-то поступало. Однако чаще всего это был уборщик с пылесосом, приводивший коридор в порядок. Однажды дверью ошибся разносчик пиццы. Льюис наблюдал, как тот достал свой сотовый, позвонил диспетчеру и уточнил номер квартиры. Отслеживая эту сцену, он даже почувствовал приступ голода.