Поверишь в любовь?
Шрифт:
— Говорят, на маму похожа.
— Похожа, — Влад улыбнулся. — Правильно говорят. Только она походы любила, а ты домашняя у меня.
Баня оказалась деревянным срубом, добротным и не новым, внутри было чисто, пахло смолой, дровами, хвоей, влагой. В предбаннике был накрыт стол, как и предполагала Настя. Андрей жарил невесть откуда взявшееся мясо, и Настя надеялась, что это что-нибудь привычное, а не бегающее несколькими днями раньше в лесах. Марина с Миланой развили бурную деятельность, что-то передвигали, гремели посудой, перешёптывались и громко решали, кто где
Настя потопталась рядом со столом и вышла на улицу. Включили фонарь, ночь приходила на смену сумеркам, ветер становился навязчивей, холоднее. Настя застегнула куртку, надела капюшон и пошла в сторону мужчин и Нади.
— Разгрузили малый круг кровообращения, купировали отёк и к утру перевели обратно в терапию… — услышала голос Ника.
— Весело у вас, — засмеялся Влад.
— А терапевт?
— Терапевту ничего не сказал.
— Одну выписать за несоблюдение режима, другого уволить, — отрезала Надя.
— Строга ты Зуева, ох, строга, — наигранно пожурил Ник. — Если ещё и за это увольнять, мы без молодых кадров останемся.
— Всё равно, — Надя махнула рукой.
— Так и скажи, что завидуешь, — загоготал Влад. — Девочку почти до смерти затрахал кавалер.
— Дурак ты, Веселов!
— Не, я со всем сердцем, можно сказать, предлагаю повторить подвиг, благо Ник рядом, окажет первую помощь, если что, а она обзывается.
— Нельзя смешивать работу и личную жизнь, — резанула Надя.
— Здрасте, приехали, — Ник посмотрел на Надю. — Зуева, а где же, если вся жизнь на работе?
— Но не трахаться же!
— Ты как себе личную жизнь без этого представляешь? Правильно. Никак. Вот и происходит круговорот микрофлоры в больничных стенах. От пациентов врачам, от врачей медсёстрам, и так по кругу. Как в кровообращении — малый круг, большой.
— Я никогда…
— Да ладно тебе, Надюша, — заурчал, как сытый кот, Влад. — А помнишь, лет пять назад, у тебя два дежурства подряд было, а до этого — обстоятельства, и снова дежурства, так недельки две-три и пролетели.
— Влад!
— Нет уж, страна должна знать своих героев. Прихожу я прямо к ней на отделение, волоку в комнату для дежурного врача, закрываю дверь, нагибаю и…
— Влад!
— Кто же знал, что у них служебный туалет в этой же дежурке! Простите, говорит, ребята, я бы подождал, но пациент, операционная бригада и анестезиолог ждать не станут. И ржёт, как конь.
— Это мой научный руководитель был, между прочим!
— Ага, потом этот руководитель медицинского представителя насаживал в том же кабинетике.
— Интересно, а ты откуда знаешь? — Надя уставилась на Влада.
— Корпоративы — зло, Надюша. Она же от моей фирмы представитель. Одна напилась, другой рассказала, третья передала, и понеслось-поехало.
— Настенька, юное создание, — заметил тихо стоящую в стороне Настю Зелёный. — Иди к нам.
— Я пойду, — она обернулась на баню, чувствуя себя не в своей тарелке. Вот только в бане ей не особо были рады, вернее, она не была рада любому общению с Мариной.
— Иди сюда, невестушка моя, — прокричал
Она встала рядом с Егором, а потом позволила спрятать себя от ветра. Друг обхватил её полами куртки, прижав к себе, и начал рассказывать анекдот, от которого все смеялись, кроме Насти. Она чувствовала прожигающий взгляд Ника и упорно не смотрела в его сторону. Было в ревности Ника — а что это именно ревность, Настя не сомневалась, — сладкое удовольствие. Так и тянуло сказать: «Кака- така любовь?», что бы это ни значило.
Мясо приготовилось, все довольные потянулись к бане, настроение уже повысили градусом, услужливые Милана и Марина принесли водку прямо к мангалу, чем несказанно обрадовали Зелёного.
— Что же ты, Настя, не пьёшь? — лилейно пропела Марина, протягивая ей пластиковую рюмку. — Маленькая ещё?
— Просто не пью, — ответила Настя, поморщившись.
— А может, ты ещё чего не делаешь?
— Ещё чего — это чего?
— Сексом не занимаешься? Не созрело тело ещё.
Настя открыла рот, тут же закрыла, бросая взгляд на Влада. Ей показалось, что он сейчас открутит голову этой Марине.
— Для секса, Марина, должен созреть мозг, — наконец отмерла Настя. — К сожалению, у некоторых он не созревает и в тридцать лет, — на возрасте она специально сделала упор, хотя Марине было от силы двадцать пять.
— Надюша, и когда моя маленькая сестрёнка выросла? — Влад довольно засмеялся и одобряюще улыбнулся Насте.
— А ты работай чуточку меньше, — фыркнула Надюша. — А то однажды откроешь глаза, а твоя маленькая сестрёнка замужем и с двумя детьми.
— Время, как быстрая птица, и нам покой только снится, — пропел Геннадий и подмигнул Владу.
Когда все зашли в помещение, Настя задержалась по естественной нужде. Несколько раз она споткнулась, зацепилась о какую-то острую корягу или колючку. Настя светила фонариком перед собой, а коряга оказалась где-то сбоку и сзади. Посветила вокруг, отодвинула ногой сероватую, кажущуюся в темноте чёрной, палку и сделала шаг вперёд. Палка вдруг издала зловещее шипение, выпрямилась, спружинила и сверкнула чешуйчатой, переливчатой кожей. Настя швырнула фонарик прямо в шипящую гадину, тот погас, и теперь она в ужасе смотрела в темноту. Только свет из оконца бани, оставшейся сбоку, освещал пространство.
Настя боялась сделать шаг. Что она знала о змеях? Ровным счётом ничего! Кажется, они выползают погреться на солнышко, и в горном Алтае нет королевских кобр или гремучих змей… Всё!
Девушка сделала шаг назад, к свету из бани, ещё один и ещё, трясясь всем телом, давя крик ужаса. Да и не давила она вовсе, просто не могла закричать. Тело сковало паникой, а горло и грудь сдавило ледяным страхом. Она крупно тряслась, слыша, как зубы отщёлкивают ритм, и всё, на что её хватало — это пятиться спиной, отступая от зловещего места, где только что шипела змея.