Повесть о четырех цветках
Шрифт:
– Выбрось Нож Судьбы.
Честав взял девушку за подбородок, внимательно вгляделся в рыжие миндалины ее испуганных глаз и раздельно произнес:
– Глупышка. Как же я спасу тебя во второй раз? Без Ножа я слабый.
Ириска была благодарна юноше за то, что он не намекнул на собственное спасение ЕЕ руками. Она с неожиданной доверчивостью обняла Честава за плечи и вновь повторила:
– Выбрось Нож. Из-за него мы оба ИСПАЧКАНЫ КРОВЬЮ.
По-прежнему глядя в глаза девушке Честав поднес к губам ее руку, потом размахнулся и всадил Нож Судьбы в стену по самую рукоять.
– Дурак, - глухо выругался Нож.
Честав слабо усмехнулся.
– Действительно, это самый безрассудный поступок за всю мою жизнь. И может даже самый безрассудный НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ. Ведь нас теперь голыми руками взять можно, - юноша сел на землю скрестив ноги.
– Зато Ножа нет. Все будет замечательно.
Ириска плохо понимала, что говорит. Ее постепенно наполняло желание снова обнять плечи Честава, прижаться к его спине, казавшейся такой крепкой и надежной. И чтобы он взял ее подбородок, провел сухими от жары губами по ладони... С ним так надежно и... хорошо!
– Честав, - тихо позвала девушка. Он иронично рассматривал опухшую кисть руки.
– Честав, это все... Это тебя... Напали на тебя... эти... Из-за клейма?
– А то как же!
– отозвался юноша.
– Тогда держи.
Ириска сказала это как можно более равнодушно. Ее руки медленно скользнули к узлу на боку. Часто-часто дыша и покрываясь пятнами горохового румянца от сознания того, что впервые ДОБРОВОЛЬНО раздевается перед мужчиной девушка сняла набедренную повязку и протянула ее Честаву со словами:
– Вот. Тебе нужнее. Если тебе не противно, конечно. Я же носила ее... прямо на... стаканчике...
Рыжие глаза Честава сделались сумасшедшими. Медленно взял он протянутую повязку, зарылся в нее лицом и сидел так несколько минут. Наконец сглотнув застрявший в горле ком прохрипел:
– Спасибо, Ириска. Я этого НИКОГДА не забуду, сколько бы ни осталось жить.
Пока Честав обматывал тканью голову, девушка неожиданно ясно представила план спасения. Не глядя на Честава и еле удерживая себя от того, чтобы коснуться его тела своим Ириска коротко сказала:
– Пошли.
– Куда?
– голос юноши был мягким и грустным.
– Не знаю. Далеко-далеко отсюда. Пойдем медленно. Зачем спешить? Мы убегали, но бежать не надо. Надо идти спокойно.
– Ну что ж...
Честав опять послал девушке загадочный взгляд из-за сомкнутых рыжих ресниц. Однако на этот раз Ириска не смутилась. Она молча стояла и ждала повиновения. Лишь легкое подрагивание губ выдавало внутреннее напряжение, да рыжие миндалины глаз затуманились.
– Ну что ж, пойдем,- согласился наконец Честав.
– Я сделал с Ножом Судьбы то, что ты хотела...
– Ну и дурак, - вставил Нож.
– Если теперь даже попросишь, и то не выйду из стены.
– ...И теперь командовать тебе.
Юноша тщательно стер с лица концом повязки грязный пот и засохшую бурую кровь, отряхнулся, поправил несуществующие воротничок и галстук и громко сказал:
– Итак, двое хорошо знакомых молодых людей вышли из новенького (с иголочки!) домика в жаркий золотой денек, чтобы побродить в тиши городких улочек.
– И послушать щебет пичужек, - добавила Ириска.
– Обязательно. Что же касается костюмов...
– Тебе очень идет, - поспешно вставила Ириска.
– И тебе тоже. Адам и Ева.
– Кто-кто?
– На прогулке расскажу.
– Пара чокнутых, - презрительно буркнул торчащий в стене Нож Судьбы. Не обращая на него ни малейшего внимания Честав элегантно выставил локоть. Ириска взяла его под руку, и они неспеша пошли куда глаза глядят. Честав неустанно разглагольствовал о каких-то пустяках, помахивал свободной рукой и просил Ириску обратить внимание "вот на ту живописную кучу камней" или "на тот кусок стекла, который отбрасывает таких великолепных солнечных зайчиков". Изредка он сжимал пальцами босой ноги камешек и забрасывал подальше, что вносило некоторую дисгармонию в этот фарс. Ириска же все крепче обнимала руку юноши и как бы случайно то касалась его плеча щекой, то задевала ногу бедром.
– А как щекочет ноздри великолепная золотая пыль!
– восхищался Честав, когда Ириска прошептала:
– Справа иррорги. Патруль. Первой говорю я. Подыграешь на ходу.
– Эти мельчайшие частички пляшут в воздухе как люди в жизни, - невозмутимо продолжал юноша.
– Эй, вы! Стойте.
Даже если бы не богатые Пояса Отличия, указывавшие на довольно высокий ранг патрульных, хищный огонек в глазах безошибочно выдавал ирроргов.
– Куда идем?
– подозрительно спросил Старший.
– Куда надо, - спокойно сказала Ириска.
– А почему голые? Почему твой приятель такой помятый?
– Так надо.
– Все "надо" и "надо". А кому надо?
– Всем.
Нахальный тон Ириски начал выводить ирроргов из себя. Честав поспешил вступить в разговор.
– Послушайте, неужели непонятно? Ну сами сообразите, куда могут идти одетые подобно нам юноша и девушка по Городу ни от кого не прячась?
Старший не замедлил перехватить инициативу в разговоре:
– На Церковную площадь. На ирризацию.
– Именно туда мы и направляемся, - совершенно невозмутимо подтвердил Честав.
Иррорги конечно же не верили ни единому их слову. Ириска не выдержала и попыталась спасти положение:
– Нет, но мы...
– Не слушайте эту дурочку, - Честав со снисходительной благосклонностью посмотрел на Ириску. Девушка выпрямилась как струна и покрылась гороховыми пятнами румянца обиды. Слова застряли в горле. Юноша презрительно причмокнул и сказал: - Ну кого, кого интересует ОСОБОЕ МНЕНИЕ Белого Кардинала? Я тебя не понимаю!