Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе

Лессинг Дорис Мэй

Кайра воззрилась на Данна.

— Да-а, — протянула она, — выглядишь ты, прямо скажем, неважно.

За ее спиной выстроился отряд женщин-воинов в черных одеялах, стянутых на груди брошами из клешней краба. Кайра подала им знак приблизиться и встать вокруг нее, но Гриот помешал женщинам выполнить ее команду:

— Подожди-ка. Во-первых, отправь всех своих солдат к западным воротам. Уверен, ты знаешь, где это.

Гриот говорил вместо Данна, потому что видел, что тот сейчас на это не способен.

Его грудь вздымалась, кулаки сжались, на лице застыло выражение ужаса. Но вот ужас сменился сначала удивлением, а потом облегчением. Данн сделал глубокий вздох и вырвался из плена былых чар Кайры. Этот голос, с его сладкой напевностью, теперь звучал иначе — как плохо настроенный инструмент. Певучесть превратилась в нытье. Данн был свободен. Кайра больше не могла подавлять его волю.

— Да как ты смеешь? — начала Кайра. — Гриот, как ты…

Данн произнес:

— Кайра, делай то, что тебе приказано.

Его голос, спокойный, уверенный, остановил ее.

— Ты и твоя дочь можете остаться здесь, но все солдаты должны присоединиться к Джоссу и его людям.

Кайра надула губы, но жестом велела отряду женщин удалиться. Возможно, она полагала, что жест этот был величественным, однако рука ее тряслась.

— Садись, — сказал ей Данн. — И ты садись, Рэя.

Обе гостьи стали усаживаться, расправлять одежды, укладывать свои пышные кудри. Кайра специально тянула время, чтобы прийти в себя после неудачной сцены появления.

Затянувшуюся паузу нарушила Рэя:

— Только не думай, что ты мой отец, потому что ты — не мой отец!

Кайра вперила в нее недовольный взгляд, то ли укоряя дочь, то ли пытаясь напомнить девочке о чем-то. Прочитать что-либо по ее лицу оказалось затруднительно, потому что она явно была больна или… Глаза Кайры блестели слишком ярко, каким-то неестественным стеклянным блеском, зрачки были расширены, неуверенность сквозила во всем.

— Мак, — выдохнула Тамар, прижимаясь к Данну изо всех сил.

А Рэя? Она тоже явно находилась под воздействием мака, и принятая ею доза была совсем не маленькой.

— И ты, Тамар, только не думай, что я рада видеть тебя, — продолжала Рэя тем же ненатуральным тоном, что и раньше.

Они с матерью, по-видимому, заранее отрепетировали все эти фразы, но девочка что-то напутала, произнесла их не в тот момент. Вот чем был вызван недовольный взгляд Кайры.

Она перебила дочь, развернув перед Данном свое длинное одеяние — желтое с широкими черными полосами. Так называемое платье «сахар».

— Ты видишь, что я ношу? — спросила Кайра Данна.

— Да, вижу, ты ведь этого и хотела, — сказал Данн.

— Тебе не кажется, что на мне этот наряд смотрится лучше, чем на Мааре? — И Кайра подняла руку, чтобы лучше был виден узор из полос. — Маара была тощей и некладной, — говорила она, и ее сладкий голос сочился неприязнью. — Я красивее Маары. И всегда была красивее, чем она, — заявила она.

Данн ничего не ответил. Гнев душил его.

Гриот спросил:

— Ты видишь эту шеренгу солдат? Они стоят здесь не просто так.

— Вижу, — буркнула Кайра, морщась. Между тяжелыми темными тучами проглянуло солнце, и ярко-желтый луч, вонзившийся в большой зал, причинял боль ее глазам.

Снежный пес заворочался и зарычал. Рафф не спускал взгляда с Кайры и ее дочери, готовый в любой момент напасть на них, если будет нужно — и если он сможет.

Али поднялся и встал позади стула, на котором сидела Тамар. В руке он сжимал кинжал.

— Какой тут у вас беспорядок, — брезгливо протянула Кайра, оглядывая пол, заваленный клочьями полуистлевшей бумаги.

— Это, — торжественно произнес Данн, — все, что осталось от песчаных библиотек. Тысячи лет они хранили для потомков свою мудрость, и вот теперь их больше нет.

— Подумаешь, — фыркнула Кайра. — Да нам плевать на это. Кстати, вот что я хотела тебе сказать: Джосс, я и Рэя перебираемся в Центр, чтобы забрать отсюда все ценное и потом уже двинуться на Тундру.

— Центр в твоем распоряжении, — сказал Данн.

Кайра от злости надулась так, что, казалось, вот-вот лопнет. Ярость искрами сверкала в ее блестящих кудрях, в драгоценностях, на накрашенных ногтях и пухлых розовых губах.

— Так и знай, уж мы сумеем с толком распорядиться сокровищами Центра, не в пример вам!

Снежный пес поднял голову и зарычал, почувствовав ее злобу.

— Почему вы держите здесь это грязное животное? Все наши собаки обучены жить под открытым небом, как положено солдатам.

— Рафф не грязный, — выпалила Тамар. Али положил ей на плечо прохладную ладонь.

— У меня тоже есть снежный песик, — похвасталась Рэя, — но за ним ухаживают рабы, а не я.

— Ах да, — сказал Данн, — я слышал, Кайра, что у тебя теперь есть рабы. Надеюсь, ты обращаешься с ними так же хорошо, как в свое время хозяева обращались с нами. Мы ведь с тобой тоже были рабами.

— Как ты смеешь! — взвизгнула Кайра. — Это отвратительное вранье!

— Это отвратительное вранье! — вторила матери Рэя. Стеклянный блеск в ее глазах усиливался.

Все посмотрели на нее — полную, высокомерную девочку, копию матери. Дочь Данна почти ничего не унаследовала от отца. Если только разрез глаз, да еще, может быть, длинные руки (их длина, однако, скрадывалась толщиной). А вот Тамар была истинной наследницей Данна. Кайра с откровенной злобой спросила у нее:

— А ты знаешь, что твой любимый папочка уже умер?

— Нет! — вскричала Тамар.