Повесть о монахе и безбожнике

Перемолотов Владимир Васильевич

С того момента как он потерялся, прошли почти полные сутки. Егерь полагалось связаться с "Усадьбой" еще десять часов назад, но он не связался. Также Сергей не прилетел на ночевку, что само по себе уже считалось серьезным нарушением инструкций, но, все-таки самым скверным оставалось то, что, он не предупредил о задержке.

Начавшиеся поиски почти мгновенно завершились частичным успехом. Поисковая группа нашла аэроцикл висящим на дереве около разбойничьего обиталища. Спасатели понаблюдали за разбойниками, но там царила обычная суета металлургического производства. Фальшивомонетчики

занимались своими обычными делами, и не похоже было, что те хоть как-то причастны к исчезновению Сергея. Мало того - они не могли засечь сигнал от его личного аварийного маячка. Игорь Григорьевич подумав, отменил масштабный поиск. Скорее всего, Сергей занимался освобождением книжника, и раз не просит помощи, то мешать ему не нужно. Но беспокойство никуда не ушло. Оно осталось на душе, улегшись там, словно злая собака и скалила зубы.

То есть все шло странно и не понятно.

Игорь Григорьевич размышлял над этим, пока информационный центр не отвлек его.

– Вызов, товарищ директор.

Он кивнул. Над столом возник экран, а на экране - Давид.

– Игорь Григорьевич! Зайдите к нам... Возможно, есть новости по Сергею, - озабоченно сказал он.

– Что значит, возможно?- удивился Игорь Григорьевич.
– Ты уж меня не пугай, пожалуйста.. Так есть новости или нет?

Глядя куда-то в сторону, Давид объяснил.

– Только что состоялся разговор Старшего Брата Атари с эркмассом. Монах утверждает, что поймал помощника местного Дьявола и сейчас ведет эркмасса, что бы тот посмотрел на того...

– Причем тут Дьявол?
– не понял главный администратор. Потом понял.
– Ты думаешь?

– Кто его знает.. Посмотрим. Если это Сергей, то придется предпринимать еще одну спасательную операцию.

– Не в первой...
– согласился Игорь Григорьевич.
– Скоро мы тут все станем специалистами в этой области...

Имперский город Эмиргергер.

Зал Государственного Совета.

Как не терзало прогрессора искушение усесться рядом с высшими сановниками Империи, он не поддался ему, и скромно встал в простенке, рассматривая Императора. Выглядел тот здоровым, только вот невооруженным глазом было видно, что на душе у него черная тоска.

Если б он мог прямо в глаза сказать эти слова самому Мовсию, то тот наверняка бы согласился с ним. Отчаяние, что владело Императором, не саднило, словно свежая рана, а напоминало о себе привычной тупой болью, к которой требовалось относиться со смирением. Он бы и терпел безропотно, если б знал, что это воля Кархи, но как раз в этом уверенности у него не было. Оттого испытываемая им боль прочно связалась с унижением. Он ощущал его как камень, заполнивший грудь. Появившись там, глыба стояла твердо, и об нее разбивались все волны ярости, что поднимались в его душе за последние дни.

"Смирение, смирение....", - повторял он себе, но волны все вздымались и бешено колотили в появившейся в груди камень..

А он оставался крепок.

Перед своими людьми Император не показывал растерянности, но перед самим собой он не мог не признаться, что не знает, что делать дальше. Два голоса, что поселились

в его голове, дергали его в разные стороны и поэтому потихоньку, день за днем он сползал в состояние близкое к панике, когда решения принимаются одно за другим и ненужность их очевидна уже через мгновение. От понимания этого он злился все больше и больше. А ведь отгадка вполне могла лежать на поверхности....

– Так что же там все-таки есть?
– Мовсий повернулся к Иркону.
– Альригийцы?

– Я не знаю, государь...

Глаза Императора выкатились из орбит, и Верлен поспешил на выручку Хранителю Печати.

– Никто не знает. Три дня назад я послал задание нашим шпионам у них, чтобы выяснить так это или нет.

– И?

– Ничего. Пока ничего не известно. Ни одна птица не вернулась...

Мовсий стремительно развернулся и зашагал по комнате.

– А Гьёрг Гэйльский?

– Почти ничего...

– Точнее!

В голосе Императора Иркон уловил свист палаческого топора. Император не шутил со смертью.

– Можно и точнее, - послушно поправился он.
– Твой наместник, эркмасс Гьёрг Гэйльский пишет, что предпринял четырнадцать попыток войти в Дурбанский лес. Ни одна из попыток не достигла цели.

Братьям тоже не поздоровилось.

Он вспомнил, как в этом же зале Старший Брат Черет всего несколько дней назад говорил о том, что ни находятся в самой середине обитаемой вселенной.

"Накаркал!" - подумал Император, но вслух только спросил: - А что Братство? Они что-нибудь знают?

– А что Братство?
– переспросил обиженный Иркон.
– Чешутся пока... Послали туда Старшего Брата Амаху проверить не сошел ли с ума глава тамошней общины.

– Ну и?

– Выяснили, что Амаха душевно здоров, а насчет всего остального... Брат Черет говорит, что они отправили в лес двоих лазутчиков. Кружным путем... Все же он считает, что это сам Пега.

Мовсий сжал кулаки. Ему безумно хотелось сломать что-нибудь или ударить кого-то. Он перевел взгляд с одного на другого и Иркон, так и не поняв чувств, что кипели в Императорской груди, легкомысленно изрек

– Придется ждать, пока оттуда само чего-нибудь не вылезет...

Император развернулся и, прищурившись, словно метился, спросил:

– А не боишься, что там наши колдуны или того хуже - Злые Железные Рыцари?

В Императорских словах плескался яд. Иркон почувствовал это и рывком вскинул голову. Он посмотрел ему прямо в глаза, плюнув на последствия.

– Ты знаешь, нет! Не боюсь!

Император встретил гордый взгляд спокойно.

– Смелый значит... Может и меня посмелее?

Глаза его недобро сверкнули, и Иркон понял, что немного зарвался. Он обвел рукой зал.

– А среди нас тут трусов нет. Какой Император, такие и слуги!

Мовсий ничего не ответил, только раздраженно дернул головой. Эти не знали страха еще и потому, что бояться пока нечего. Бояться сейчас оставалось его заботой, ибо только он, среди всех сидящих тут дворян, думал о будущем. Эти жили настоящим.

– Справимся!
– поддержал Иркона Верлен.
– Если тех одолели, то и этих, смирных, осилим.