Повесть о монахе и безбожнике
Шрифт:
– Брат Така усмотрел в этом божественную помощь, а я - нет. Такое нередко случается и без посторонней помощи, - продолжил Шумон, отвечая на хмык.
– Дорогу я запомнил, и нам удалось выйти наружу...
Монах вертел головой, глядя то на Императора, то на Старшего Брата. Брат Така чувствовал, что его обкрадывают, лишают заслуг и славы. Наконец он не выдержал.
– А как же я убивал разбойников? Что ж ты не говоришь о том, что мое слово вместе со снизошедшей на меня благодатью Кархи повергало разбойников в смерть и оцепенение?
– Ты говорил им "умри" и они падали, - нехотя сказал Шумон.
– А умирали они или нет - я не знаю... И то не все. В конце концов, вспомни то, что произошло у самого выхода. Те двое ведь не умерли?
– Случилось чудо!
– упрямо повторил монах.
– Императора не интересует пока твое мнение. Его интересует истина.
Шумон опять вернулся к рассказу.
– Мы не успели далеко уйти. Разбойники вновь оказались на нашем пути. Они поймали нас с братом Такой, но не успели вернуть в логово, к воздуходувке. Ночью появился человек, назвавший себя Коррулом-у-нанной, и выкрал нас. Помог бежать.
– Да!
– оживился монах.
– Он помог нам бежать, притворившись божьим помощником, а на самом деле...
– Помолчи, - оборвал его Шумон.
– Ты сейчас всех запутаешь...
Император перевел взгляд на библиотекаря.
– Никем он не притворялся, - поправил монаха книжник.
– Он назвался сам этим именем, но кто он на самом деле мы не знаем. Он приказал нам вернуться в Эмиргергер, но мы не послушались его. Пока он спал, мы с братом Такой сбежали. Тем же утром мы совершенно случайно увидели, как он поднимается в воздух.
– Что произошло перед этим?
– спросил брат Черет.
– Он молился? Обращался к Кархе или Пеге?
Мовсий посмотрел на Императора. Тот кивнул, позволяя отвечать.
– Я не слышал ни того не другого. Он просто сел на что-то...
Шумон замялся, подбирая слово, чтоб как-то назвать то, что подняло Коррула-у-нанну в воздух.
– На какую-то дьявольскую штуку, - влез монах.
– Он сел на что-то, что мы никогда не видели, поднялся в воздух, превратился в облако и улетел...
Члены Совета заволновались и, опережая их вопросы, Шумон сказал.
– Я не знаю, как все произошло и не собираюсь гадать, было ли это вознесение чудом или чем-то еще. Я только говорю о том, что видел... Потом мы вышли к Стене.
Он снова замялся. Слишком уж много необычного приходилось описывать простыми словами.
– Ничего подобного ни я, ни брат Така раньше не видели. Она точно существует. Она упруга как резина и одновременно тверда, как камень. Она выше деревьев и обжигает, хотя и остается холодной.
– Как так?
– удивился Мовсий.
– Обжигает, оставаясь холодной?
– Не знаю... Сквозь нее не пройти, но мы нашли ход под ней. Наверняка брат Така рассказал о городе Справедливости.
Мовсий кивнул.
– И о городе и о знамениях, что сопровождали вас.
Шумон покривел лицом.
– Не было знамений?- догадался Император.
– Я их не заметил, - уклончиво ответил книжник.
– Просто мы нашли ход за Стену...
– Вода...
– Средний Брат Така говорил о капище их богов, - подал голос Черет, оборвав монаха.
– Он не ошибся?
– Я не знаю, капище ли это или что-то еще... Там стояло множество ящиков.
– В ящиках наверняка прячутся их демоны, - добавил монах, которому новое именование придало уверенности.
– Мы не открывали их...
Монах поспешил оправдаться.
– Нам было не до того. Я и Версифисаил схватились с железноголовым демоном...
– С человеком. С демоном вы не справились бы...
– А мы и не справились...
– гордо сказал монах, словно это подтверждало его правоту.
Имперский город Эмиргергер.
Дом прогрессора Шуры.
Секретная комната.
Сергей слушал рассказ библиотекаря, проникаясь все большей симпатией к этому невзрачному человеку. Медленно, подбирая слова, он пытался донести свое знание до людей, не видавших то, что видел он сам. Если из рассказа монаха все становилось ясно - на болоте угнездились демоны и пособники Дьявола Пеги, которых следовало с соблюдением всех положенных обрядов вывести, словно вредных насекомых и, чтоб все это не повторилось впредь, передать болота Братству для неусыпного за ними наблюдения и проведения время от времени необходимых профилактических мероприятий, то рассказ книжника оставлял впечатление неразгаданной загадки.
Он говорил о том, чему недавно был свидетелем так, словно предъявлял фотографии, которые просто фиксировали случившиеся, оставляя в стороне личную оценку или объяснение произошедшего.
– Ученый!
– с уважением сказал егерь.
– Да уж не сказочник, как этот монах...
– отозвался Александр Алексеевич.
Рассказ того, кого Император называл Эвином, оказался немного другим. В нем не нашлось места чудесам и непонятностям. Он рассказывал о том, что видел с позиции военного человека. Земляне становились для него захватчиками и врагами. Опасными врагами, потому что располагали силой не соизмеримой с той, которой располагал Император.
– Пора зеркало бить, - пробормотал прогрессор.
– Сейчас он всех уговорит на крестовый поход в защиту угнетенных драконов.
– Сегодня без зеркал, - остановил его Сергей.
– Игорь Григорьевич просил ничего не предпринимать. Все равно рано или поздно это произойдет. Теперь, когда мы пустили корни на болтах, путь лезут. Будет о чем торговаться...
Они продолжили слушать. Иногда кто-то врывался в рассказ другого, пытаясь донести до Мовсия свою правду, и тогда они схватывались в споре. Император сидел молча, не перебивал, слушая то одного, то другого.