Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах
Шрифт:
— Король, лодку эту нашел я привязанной к кустам, и кто в ней был прежде убит, не знаю, — стал отпираться Хаген.
А потом началась работа, которую кроме него не умел исполнять никто. Весь день перевозил он поклажу, людей. Лошади, освобожденные от вьюков, переплывали Дунай сами.
Последним оставался дворцовый капеллан, стоявший над церковной утварью.
— В дорогу, священник! — крикнул ему весело Хаген. — Грузи свои побрякушки. И вас, короли, прошу на судно!
Закатное солнце освещало широкую реку, лодку,
Дворцовый капеллан, суетясь, перенес утварь в ладью. Был он тощ, неуклюж, но очень старателен и храбр. Короли помогли Хагену оттолкнуться от низкого берега.
— Вперед, священник! Навстречу своей судьбе! — захохотал Хаген.
И Гизельхер с ужасом посмотрел в лицо своему вассалу: видать, недаром веселится он и близка чья-то гибель…
Хаген сильно работал большим веслом и скоро вывел лодку на середину реки. Там он положил весло вдоль борта, сделал шаг к капеллану, схватил его сзади за одежды и, подняв высоко, бросил в волну.
— Вперед, священник, навстречу своей судьбе! — снова выкрикнул он. — Коль встретишь трех дев-болтуний, передай, что Хаген шлет им привет!
— Хаген! — успел лишь выдохнуть Гизельхер.
— И в самом деле, зачем было швырять в воду капеллана? — с недоумением спросил Гернот. — Или он вас обидел? Помогите ему, Хаген, вы видите, он тонет!
Несчастный капеллан все же сумел уцепиться за лодку, но вместо помощи Хаген ударил его веслом.
— Потонет, — подтвердил он, — и спасет нас от пророчества.
Капеллан, неумело барахтаясь, захлебываясь, то скрывался под водой, то показывался вновь.
Хаген продолжал работать веслом, и лодка медленно приближалась к берегу. Иногда он оглядывался на капеллана, который был уже еле видим. И в тот момент, когда судно коснулось песчаного берега, достиг другого берега и капеллан. Хаген видел, как он снял с себя одежды, выжал их, снова надел и исчез в кустах.
Пророчество дев продолжало сбываться.
Едва воины вытащили поклажу, Хаген выбил дно у ладьи и отпихнул обломки судна от берега.
Тут уж и Данкварт изумился:
— Брат, что ты сделал? На чем мы вернемся назад?
— Кто сказал тебе, что мы вернемся? — ответил Хаген. — А судно я изломал с одною целью: если и найдется у нас предатель, пусть знает: покинет товарищей — здесь будет поджидать его смерть.
Воины нагрузили тюки на лошадей и двинулись дальше, в сторону от Дуная.
Один лишь капеллан, в мокрой одежде, всхлипывая от холода, страха и незаслуженной обиды, пробирался по лесу пешком к своему королевству. Его окружали чужие, враждебные, неизвестные земли.
Откуда было знать ему, что Хаген, попытавшись пресечь пророчество и пожелав его утопить, тем самым спас ему жизнь, единственному из войска.
— Хаген,
— Нет, мой король, мое место сегодня сзади, — ответил угрюмо Хаген. — Не стал я вам рассказывать у переправы, а надо бы. На том берегу мне встретились три вещие девы. Они напророчили, что никто из нас не вернется домой, лишь один капеллан. Потому и решил я утопить его в Дунае. Ведь утони он, пророчество оказалось бы лживым. Но капеллан, почти не умея плавать, добрался живой до берега. Знал бы я, уж лучше отсек бы ему голову, было б вернее.
— Веселого в ваших словах не много, Хаген, — проговорил Гунтер, — и все же пора отправляться. Занимайте прежнее место и ведите нас к гуннам.
— Мое место теперь позади, король. Нечаянно я зарубил здешнего перевозчика, хотя, видит Бог, не искал с ним ссоры. Он же — вассал баварских маркграфов, и, боюсь, они надумают нам отомстить.
Хаген сказал лишь это. О том, что ссора его с перевозчиком тоже входила в пророчество, он говорить не стал.
— Но мы не знаем дороги! — сказал удрученно Гунтер.
И тогда выступил вперед Фольсер, могучий и смелый шпильман:
— Короли, Хаген решил мудро. Он пойдет сзади с отрядом воинов, чтобы отбить нападение. В Баварии всегда было много разбойных людей. Они и без маркграфов не откажутся поживиться нашим обозом. Я тоже в юности путешествовал к гуннам и готов вас вести.
— Я же пойду с Хагеном, — предложил Гизельхер. — Теперь-то я понял, Хаген, зачем посередине Дуная вы сбросили капеллана. Могли объяснить бы и сразу, кто стал бы мешать.
Фолькер привязал красный лоскут к копью, поднял его и встал впереди войска.
Воины, сверкая доспехами, двинулись вперед. Хаген, Гизельхер и Данкварт со своими вассалами, пропустив всех, заняли место сзади.
На душе у Хагена было муторно — теперь он точно знал, что живым домой не вернется.
Битва была при луне.
Топот копыт Хаген услышал издалека, и часть воинов успела укрыться за кустами.
Когда же баварцы бросились в бой, чтобы отплатить за убийство верного стража, перевозчика, воины Хагена обрушились на них со всех сторон. Бой был труден, но краток.
Оставляя убитых, баварцы бежали. Бургунды было погнались за ними, но Данкварт вовремя вложил меч в ножны. Основной отряд уходил вперед без прикрытия, и надо было догонять его.
Лишь к утру Фолькер остановил коня и, спрыгнув на землю, объявил о привале. Усталые воины мечтали об отдыхе уже с середины ночи.
Теперь они быстро, умело принялись ставить шатры.
— Хаген, Данкварт! Ваши доспехи забрызганы кровью, вы опять подрались! — изумился Гунтер.
— Уложили восемьдесят баварцев, потеряли четырех молодцов, — признался Хаген. — Теперь я снова могу встать впереди отряда.