Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах
Шрифт:
Вблизи начиналась земля доброго знакомого, маркграфа Рюдегера Бехларенского, того, что приезжал к ним сватать Кримхильду за Этцеля. И Хаген в который раз вспомнил: его, десятилетнего, только что привезли в лагерь воинов Этцеля вместо отца. Кругом чужие недобрые лица. Он не знает их обычаев, и они смеются над ним. А ему и слезы нельзя показать, и честь свою защитить он еще не в силах. Мечом только учился владеть. И вот дети гуннских воинов, словно свора собак, набрасываются на него. У них, у каждого, палки и камни, и поблизости взрослые родичи. У него тоже палка,
Рюдегер счастлив был принять их в своем замке. Жена его, прелестная дочь, улыбчивая прислуга — все угощали гостей. Дружина бургундов спала в эту ночь спокойно в шатрах. Короли и родня пировали у Рюдегера.
И закончился пир обручением юного Гизельхера с красавицей дочерью. На радостях надарил Рюдегер будущим родственникам подарков. Гунтеру — надежную кольчугу. Герноту — стальной меч, которым потом Гернот и зарубил Рюдегера. У Хагена в ночной битве был порублен щит, и он получил от хозяйки старинный щит, снятый со стены замка, оставшийся в память от юного витязя, сына хозяев. Даже Фолькер был награжден золотыми браслетами и сразу надел их на руку.
А утром маркграф снова порадовал дорогих гостей.
— Одних вас не отпущу, решил проводить вас до дворца Этцеля.
Вместе с Рюдегером Бехларенским села на коней и его дружина, пять сотен молодцов, — те, с кем приезжал маркграф в Вормс.
Прощался Гизельхер с невестой, думал, что ненадолго, оказалось — навсегда. Прощался Рюдегер со своею женой — и тоже навсегда.
Витязи отъезжали с легкой душой: они знали — на обратном пути ждет их ласковый прием, свадебный пир. Через несколько дней, когда бургунды, защищаясь насмерть, перебьют всю дружину вместе с хозяином, некому будет их принимать, да и встречать — тоже некого.
Через Австрию ко двору всесильного Этцеля мчались гонцы.
И скоро король гуннов узнал: нибелунги, братья прекрасной Кримхильды, уже близко, и с ними — большая дружина.
— Несу тебе приятную новость, милая супруга, — король Этцель сам решил порадовать жену. — Твоя, а значит, и моя родня на подъезде.
Кримхильда от волнения вскочила и встала у окна.
«Наконец-то они будут в моих руках, — думала она, — и Хаген расплатится за то, что он сделал с моим возлюбленным Зигфридом!»
«Как она молода и прекрасна! Как взволновалась, услышав мои слова! — подумал старый Этцель, с восхищением глядя на жену. — Как ждет, любит она своих родственников!»
Вслух же сказал он другое:
— Вассалам я повелел готовиться к встрече, чтобы принять гостей с большим радушием.
В столице гуннов много лет жил король амелунгов, знаменитый богатырь Дитрих Бернский. Когда-то он правил своею державой, были у него могучие вассалы, дворцы, замки. Дитрих с детства привык к военным походам, его воспитал другой славный витязь — Хильдебрандт. Он и посеял в сердце юного короля не только страсть к воинским подвигам, но и другое — стремление к благородству, верность слову.
Однажды, когда
Дитриха принял к себе на службу Этцель. Этцелю нужны были воины-богатыри. Дитрих мечтал: однажды, собрав могучее войско, он вернет свое королевство. На чужой земле, на службе у чужого народа было когда-то их четверо юных могучих воинов: он сам — Дитрих Бернский, Рюдегер Бехларенский, Вальтер Аквитанский и Хаген из Тронье.
Прошли годы, и Рюдегеру была подарена Бехларенская земля, Вальтер сбежал, Хаген вернулся к родным в Бургундию, лишь Дитрих имел по-прежнему только свою дружину, старого воина Хильдебрандта да мечту о собственном королевстве.
— Дитрих, мой государь, слышали новость? — вошел с этими словами в дом к нему Хильдебрандт. — Скоро мы повидаемся с Хагеном. Говорят, они уже ставят шатры близ города.
— Решились приехать сюда? — удивился Дитрих. — Новость не из веселых. Хагена я рад буду видеть и вместе с ним родню его, нибелунгских королей. Вели же подать коней: если не предупредим их мы, кто же другой посмеет сделать это?
Вормсцы ставили лагерь, разбивали шатры — не хотели они являться в столицу в дорожной одежде. Короли отдыхали. Но неожиданно в их шатер вошел Хаген.
— Прошу вас, короли, выйти. Вам надо с честью встретить благороднейшего из мужей, Дитриха Бернского.
Могучий Дитрих был нерадостен. Соскочив с коня, поприветствовав гостей, обняв Хагена, он отошел в сторону с королями и первый сообщил им о том, что их ждало в столице. А ждала их в столице сестра, Кримхильда, он же вызнал о ней, что тайно, с каждой зарей, она молит Бога лишь об одном: чтобы помог он ей отомстить убийцам Зигфрида.
Потому и приехал Дитрих, что не по душе было ему такое коварство, и просил он королей быть настороже.
Благодарили они Дитриха как друга и не знали о том, что еще немного — и, защищаясь из последних сил, перебьют всю до единого воина дружину его.
— Очень жаль, что вы позволили завлечь себя сюда, — сказал на прощание Дитрих.
— Доспехи снимать не будем нигде, ночью выставим караульных, может, и обойдется, — сказал Хаген.
По улицам гуннской столицы мчался огромный отряд, и жители разбегались, давали ему дорогу, смотрели на воинов издалека. Знали гунны: эти богатырского роста гости, на мощных конях, в крепких доспехах, — родня их красавицы королевы.
— Нибелунги! Нибелунги приехали! — разнеслась по столице весть.
И многие из тех, кто был свободен от дел, сбежались поглядеть на приезжих богатырей, пытались угадать, кто из воинов братья-короли, а где Хаген — тот, что сразил знаменитого на весь мир Зигфрида Нидерландского.
Для почетных гостей Этцель уже приготовил просторный зал. Но Кримхильда распорядилась иначе. Она приказала, чтобы слуг и простых бойцов поместили отдельно, в другом здании.
— Так будет гостям свободнее, — объяснила она Этцелю. И тот, не догадываясь о коварном умысле жены, восхитился ее заботливостью.