Повесть о школяре Иве
Шрифт:
— С аббатств, — рассказывал он, — за продовольственный товар да за их церковные изделия ничего не берут, а вместо того они зимой, в день святой Женевьевы и в день святого Викентия, ставят здесь бочки с вином, из которых сборщики и угощаются.
Когда Ив спросил, что это за странные кирпичные сооружения с высокими трубами расставлены по берегу, крестьянин объяснил, что это печи городского управления для выпечки хлеба населением. Из двадцати четырех хлебов горожанин отдает один хлеб в городскую мэрию. Крестьянин рассказал еще, что у Малого моста торговые речные суда не разгружаются, а причаливают у Большого моста, по другую сторону реки, и что в башне мостового замка есть и подземный ход и тюрьма.
— Все честь честью, — закончил он свой рассказ и, подмигнув и пожелав Иву счастья, остался со своей лошадью ждать осмотра.
Протискиваясь сквозь толпу к воротам, Ив увидел того маленького крестьянина с яблоками в корзине. Бедняге не удалось проскочить незамеченным: яблоки были тщательно закрыты, но кто-то сбил крестьянина с ног, как раз когда он поравнялся со сборщиком, и яблоки покатились тому под ноги. Ив не стал ждать развязки этого печального происшествия и прошел воротами на Малый мост.
Суматошная бестолковщина и шум толпы остались по ту сторону замка, и на мосту было тихо, Город только еще просыпался По обе стороны моста стояли узкие деревянные дома с выступающими вперед вторыми этажами, с крутыми черепичными крышами, с высокими слуховыми окнами и с торговыми лавками или мастерскими в первых этажах. Ив увидел, как несколько человек дожидались, пока мясник в кожаном фартуке и с засученными рукавами рубахи, с широким ножом у пояса открывал свою лавку. Он откинул нижнюю часть железного ставня, тот, опершись о выступ фундамента, образовал прилавок, загромоздив чуть ли не половину мостового проезда. Затем мясник поднял верхнюю часть ставня, укрепил его как навес и начал раскладывать по прилавку куски мяса. Ив понял, что люди эти местные жители, и подошел к ним, чтобы спросить, где живет магистр Петр, которого они, конечно, не могли не знать. Но на его расспросы они молча пожимали плечами, и только одна женщина ответила:
— Мало ли их тут шатается, бездельников! Вон идет один из них, пойди грроси его.
Женщина указала на худого безбородого старика в черной длиннополой одежде и в круглой шапочке, медленно шагавшего, заложив руки за спину.
Ив подошел к нему, снял шляпу и, не зная, как вежливее обратиться к незнакомцу, молча ждал, чтобы тот заговорил первым.
— Ничего у меня нет, — неприязненно проворчал незнакомец. — Нечего попрошайничать, много тут вас таких развелось!
— Мне ничего не надо, — робко ответил Ив, — я хотел только спросить вашу милость, не знаете ли вы, где живет магистр Петр.
— О–о! Магистр Петр! Как не знать, знаю. Пойдем, я тебе покажу.
Когда, по указанию незнакомца, продолжавшего свой путь. Ив остановился у таверны, над дверью в которую висела на крючке железная лошадь, он усомнился, правильно ли то, что здесь живет магистр Петр: разве может такой человек жить в таверне? Из приотворенной двери доносился грубый мужской голос, выкрикивающий непристойные слова, и тянуло смешанным запахом вина, чеснока и горелого жира, Это заставило Ива осторожно открыть дверь В ту же минуту тот же мужской голос рявкнул о резким выговором южанина:
— Тебе что тут надо?
И окрик этот относился не к кому другому, как к Иву. Кричавший стоял перед ним, широкоплечий, толстый, с взлохмаченными волосами и черной бородой, густыми усами, завернутыми в кольца, и выпученными круглыми, как у быка, глазами, устремленными на Ива.
— Мне сказали, будто у вас тут живет магистр Петр. — нерешительно сказал Ив.
— Не «будто», а на самом деле живет! А ты, по всему видно, бродячий школяр? Входи, входи!
И черный человек схватил Ива за плечо и втащил в таверну.
— Сюзанна! — крикнул он женщине, перетиравшей посуду. — Проводи-ка парня к магистру Петру! — И, хлопнув Ива по спине, сказал: — Деньги есть? Приходи, жареного голубя отведаешь, и кружка вина с дороги тоже полезна Не видать мне февраля месяца, если еще где-нибудь есть такое вино, как в таверне. «Железная лошадь»!
Женщина провела Ива в глубину комнаты, за стойку с расставленными на ней глиняными кружками и мисками, с горками ржаного и ячменного хлеба, со свешивающимися с потолка связками красного перца, и через низкую дверку вверх по темной скрипучей лестнице. На площадке женщина указала на дверь и, шепнув: «Вот здесь», — ушла обратно. Ив тихо постучал в дверь, из-за которой раздался какой-то выкрик. Приняв это за разрешение войти, Ив потянул за ручку двери, издавшей жалобный стон Ив перешагнул порог низкой и довольно широкой комнаты. В одной из стен было четыре узких окна близко друг от друга. Одно из них было закрыто внутренними деревянными ставнями, остальные открыты, и в них видно было безоблачное небо, а по деревянным балкам потолка текли синевато–золотистые отблески воды — окна выходили на реку.
В окно высунулся до пояса человек, стоя коленями на скамье. Он был босой, в длинной рубахе и плевал в окно. С реки донесся смех нескольких человек и развеселая песня. Человек снова злобно плюнул, при этом вздрогнули желтые пятки его худых волосатых ног.
Ив заставил дверь еще раз застонать и хлопнуть. Человек обернулся и, указывая пальцем в окно, сказал:
— О, indigna Juventus! [38] — Это все проделки зажиточного бездельника школяра, по имени Алезан. Он подучил своих товарищей, а те сочинили про меня гнусную песню и, катаясь на лодке, вот уже второй день поют ее у меня под окнами. Откуда ты, мой друг?
38
О, постыдная юность! (лат.)
Ив отвесил низкий поклон и сказал, откуда он и от кого принес письмо.
— О! Старый Гугон еще жив? Давай сюда письмо!
Магистр Петр улыбнулся. Маленькие глазки его заискрились веселым огоньком и лохматые червячки бровей зашевелились.
Ив снял мешок, достал из него ножик и, распоров им подкладку своего камзола, вынул письмо и с поклоном протянул его магистру. Тот сел на скамью у окна и начал про себя читать письмо.
Ив заметил, что рукава рубашки магистра были слишком длинны, отчего он все время поднимал то одну, то другую руку и встряхивал ею, чтобы рукава не сползали на пальцы. Ворот рубашки был вырезан широким, кругом. Шея у магистра была худая, жилистая, с огромным острым кадыком. Грива прямых седоватых волос свисала до плеч. Впалые бритые щеки и вытянутый подбородок были синеватые. Нос похож на утиный клюв.
Оглядев комнату. Ив увидел на скамье и на полу, одну на другой, большие книги в кожаных переплетах. На столе, на наклонной подставке, раскрытую книгу, рядом — свитки бумаги, баночки с чернилами, с речным песком, с гусиными перьями, глиняный кувшин, жареную куриную ножку и ломоть овсяного хлеба. На стуле у деревянной кровати висели узкие шерстяные штаны, а под стулом стояли полубашмаки из грубой сыромятной кожи с язычком спереди и сзади. Под кроватью лежал чем-то набитый мешок. На стене висели длинная черная одежда, черная круглая шапочка и связка ивовых прутьев.