Повесть о школяре Иве
Шрифт:
Ив хорошо знал, с кем и какую «войну» затевает барон де Понфор, но не это, а иная забота заняла мысли Ива. Завтра барон приедет в монастырь. Сколько дней пробудет он там и как отнести теперь переписанное отцу Иннокентию так, чтобы не попасться на глаза рыцарю Ожье или кому-либо из его людей?
Вскоре мальчики повернули куда-то в сторону, и Ив один стал подниматься на холмы Обернувшись, он увидел облако пыли, летевшее от монастыря вслед скачущей лошади экюйе барона де Понфора.
С вершины холма Ив увидел далеко за Парижем огромную тучу необычного темно–желтого цвета, медленно ползущую вверх к солнцу. И оттого, что она наползала все выше и ближе, далекие леса и поля постепенно потухали и поглощались ее зловещей тенью. Время от времени
Туча доползла до солнца и стала его тушить. Сама она и вся даль под нею слились в сплошное беспросветное темное марево. Погасли луга и холмы. Парижа нельзя было узнать: без сверканий и теней, призрачно серый, словно мертвый, стоял он на пустой и тусклой реке, в отблесках умирающего солнца, среди пустых дорог и пустынных холмов в тревожном безмолвии притаившейся земли.
На мосту — никого. Торговцы закрыли свои ларьки. Когда Ив подходил к таверне «Железная лошадь», стали падать крупные капли дождя вперемежку с градинами.
Внезапно налетел ураганный шквал.
Ив вбежал в таверну.
Ветер захлопнул за ним дверь, и за нею обрушилась буря с ливнем и градом, с ударами грома, со вспышками молний, с воем и свистом ветра.
Таверна была пуста. Только за стойкой на полу стояла на коленях Сюзанна и, закрыв уши ладонями, шептала молитву.
Глава X
ВОР
Буря и гроза грохотали, выли, шумели весь вечер и всю ночь. Люди с испуганными лицами забегали в таверну, говорили, что дождь с градом больно исхлестал их и промочил до костей. Согревались вином и, словно зимой, усаживались поближе к огню очага, развешивали сушить плащи и шляпы, разговаривали тихо, прислушиваясь настороженно к вою ветра в трубе, вздрагивая каждый раз, когда кто-нибудь, входя, открывал дверь на мост. Пламя в фонаре, подвешенном под потолком, дрожало, пол тоже дрожал. Хозяин не был похож на самого себя: он молча ходил между столами, прислушивался у входной двери, смотрел в щели оконных ставен. Ни клятв, ни шуток, ни выкриков. Все знали, что в такую бурю надо быть начеку: Сена шутить не любит и если придет в ярость, то, высоко вздуясь, может наброситься на деревянные устои моста и снести их, утопив в своих разбушевавшихся волнах дома вместе с людьми. Об этом рассказывали старики.
— И вот поди ты, опять восстановили снесенную часть Малого моста и опять зажили как ни в чем не бывало.
— А почему бы нам не бросить мост и не перейти на берег?
— Легко сказать — бросить! Веками здесь жили, и вдруг бросить!
Ив хотел отправиться ночевать к аптекарю, но Сюзанна не пустила его:
— Что за вздор такой! С ума ты сошел, что ли, в такую погоду идти! Не обидится твой аптекарь, не беспокойся. А я тебя тут на ночь устрою.
Ив остался. Он рассказал Сюзанне о полученной им работе и спросил, не знает ли она, где он может купить чернила и перья, и поделился с ней опасением, что аптекарь не позволит ему работать у него ночью, а работа срочная, и ночью переписывать удобнее всего.
Сюзанна сказала на это, чтобы Ив пошел на следующий день к аптекарю и поговорил с ним. Если тот не позволит, то она что-нибудь придумает. А перья и чернила она достанет, и светильник тоже…
На скамье в своем темном углу за стойкой Ив пролежал всю ночь, но так и не заснул.
Оставшиеся люди в таверне тоже не спали. Говор, ходьба, стук посуды, завывание ветра, мигание пламени в фонаре — все это мешало уснуть. Так время тянулось мучительно долго до самого утра.
Чуть забрезжил свет, открыли ставни. Дождя не было. Перед таверной, во всю ширину моста, стояла лужа. Прохожие жались к стенам домов. Коровы и лошади, шагая по луже, обдавали их брызгами грязи В
Трое школяров, из деревенских, прибегали сказать магистру Петру, что буря сорвала и раскидала по лугу шатры и палатки и что шатер магистра Петра подняло, отнесло в сторону и повесило на высокий тополь у дорожки к городским печам. Магистр распорядился, чтобы школяры бежали на луг и всем своим товарищам сказали, что учения сегодня не будет и чтобы они сняли шатер с дерева и поставили на старое место, — он придет проверить их работу. Ива он отпустил к аптекарю, а оттуда пусть тоже бежит на луг в помощь товарищам.
Ветер сильно дул в лицо. Иву приходилось сгибаться и держать шляпу. День был пасмурный и холодный. Народу на мосту было немного. Некоторые лавки оставались закрытыми. Наверно, их хозяева спали после беспокойной ночи.
Ив долго стучал в дверь аптекаря. Наконец наверху приоткрылось окно и показалась белая борода. К немалому удивлению Ива, старик не только не бранился, но даже приветливо сказал: «Ах, это ты?» — и, открыв дверь, стал подниматься по лестнице, приговаривая: «Вот и хорошо». Ив хотел было извиниться, что заставил дожидаться его с вечера, просить разрешения заниматься перепиской по ночам, но аптекарь не дал ему говорить:
— Знаю, знаю! Буря, гроза, понимаю… Теперь слушай: скажешь магистру Петру, что я достал ему, только ему одному, настоящей испанской лакрицы без всяких денег. Понял? Без денег! Но у меня, скажи, есть к нему дельце поинтереснее лакрицы, и мне надо с ним повидаться непременно, да так, чтобы никто не помешал. Может быть, он пожалует сюда, мне не хотелось бы ходить к нему в таверну — в этой «Лошади» всегда полно народу.
Старик поднял крышку сундука, из которого пахнуло сухими лекарственными травами, и достал пакетик. Дрожащей рукой он протянул его Иву:
— Держи. Настоящая испанская, и денег мне за нее не надо. Я делаю это из уважения к мессиру магистру. Так и скажи ему и узнай, может ли он побеспокоиться прийти ко мне и когда. Тогда прибежишь мне сказать. Понял? Ступай скорей!
Ив снова хотел сказать о своем деле, но аптекарь опять перебил его:
— Ступай, ступай! — и, толкая Ива в спину, выпроводил из дому.
Слабый свет солнца пробивался сквозь дымку летящих облаков. Ив прошел к перилам моста посмотреть на реку. Уровень воды заметно поднялся. Мостики для полоскания белья исчезли, и ветлы у мельниц стояли глубоко в воде. Ветер нагонял волну на устои моста. Лодок около них не было. Река была пустая, подернутая холодной стальной рябью. Чайка, то взлетая высоко, то падая к самой воде, охотилась за рыбешкой.
Возле лавки мясника, где толпился народ, Ив увидел того самого монаха, что проклинал жонглера с обезьянкой. На этот раз монах не вопил, а, надев капюшон на голову и опираясь на высокий посох, смиренно протягивал руку и со слезой в голосе умолял помочь ему несколькими су успеть добраться в Компостеллу [71] к празднику апостола Иакова, где он у гроба святого вознесет молитвы ко господу за всех благочестивых сынов матери церкви, пожертвовавших на его паломничество. Для убедительности монах рассказывал, что он во время бури видел, как сонм демонов с песьими головами носился в облаках над Парижем и угрожал всякому не раскаявшемуся и не пекущемуся о делах благочестия.
71
Компостелла — город в Испании. С IX века — место паломничества католиков к гробнице св. Иакова — покровителя Испании. Предание говорит, что св. Иаков в битве при Логроно появился на белом коне и разгромил войско арабского султана Абдерахмана.