Повесть о школяре Иве
Шрифт:
— Вот хорошо, что выбрали эту девушку! — сказал Жак. — Она нам может очень помочь в нашем деле.
Вилланы сказали, что ценят Сюзанну за ее храбрость и сметливость и любят за заботливость и доброту. Когда вилланы начали расхваливать Ива и Проспера, описывая их смелость, умение распоряжаться людьми во время походов, Ив запротестовал, сказал, что вовсе не так: не одни они с Проспером смелые и умелые, а каждый из их товарищей, когда надо, и смел и умел, как не раз было доказано на деле, и что за ним, и за Проспером, и за каждым числятся и ошибки и проступки.
— И нечего нас вперед выпячивать, — закончил он.
Жак сказал, что предпочитает собраться в одной из землянок:
— Там будет тише.
Совещание в землянке продолжалось чуть ли не до вечера. Жак остался ночевать. Ужинали вместе — он,
— Молодчина, Сюзанна! — сказал Проспер. — Ужин не хуже, чем в «Железной лошади».
Сюзанна рассмеялась и подмигнула Иву:
— Не хватает гренадского.
Проспер вздохнул:
— Эх, что там вино, песню бы спеть!
Жак, сидевший рядом, обнял его за плечи:
— Верно. Нашему народу без песни — как без воздуха. Не грусти, Проспер, скоро войне конец, я это знаю наверно, и ты услышишь песни и сам запоешь.
Зная, что рыцарь Оливье не участвует в войне и терпеть не может рыцаря де Морни, особенно за то, что тот травит птиц своими соколами, Жак–дровосек решил использовать эти обстоятельства в своих целях и тотчас после разговора с вилланами отправился к рыцарю–птицелову, которого и уговорил поскорее установить намет для ловли птиц в орлеанском лесу, там, где он укажет рыцарю. Сказал, что в этом очень глухом месте птицы не пуганы и кормом не избалованы из-за заболоченности, почему и пойдут в большом количестве на любое зерно, на любую ягоду. Рыцарь Оливье был в восторге, и они наметили место встречи у опушки орлеанского леса, куда, по просьбе Жака, рыцарь должен был приехать дня через два, утром, обязательно утром, чтобы не терять времени, со своими двумя птицеловами и необходимою снастью.
В тот же день Жак вернулся в лес к вилланам. Был вечер, когда за ужином у костра Ив, Сюзанна и Проспер слушали рассказ Жака о его посещении рыцаря Оливье. Потом решали, кому и когда что делать в следующие дни и кому идти с дровосеком к рыцарю де Морни в качестве «знатока всех тропинок» орлеанского леса.
— Я пойду, — сказала Сюзанна.
— Нет, не годится! — запротестовал Ив. — Тебе идти нельзя. Не такой уж он дурак, чтобы не понять, что женщине не место в глухих лесных местах. Откуда она может их знать? Дровосек она, что ли, или угольщик? Не годится тебе. Пойду я!
Жак согласился с Ивом, и утром они отправились к рыцарю Жоффруа.
На расспросы рыцаря Ив отвечал, что год назад работал у одного дровосека по вывозу дров из орлеанского леса и знает хорошо те немногочисленные тропки, проложенные тогда вьючными лошадьми и ослами, и тропинки, вытоптанные дикими зверями к водопоям — болотным озеркам и канавам. Рыцарь Жоффруа удовлетворился такими ответами, тем более что все это подтвердил Жак–дровосек.
— Хорошо. Ты, Жак, ступай, с тобой тогда рассчитаемся.
— Когда прикажете прийти?
— Дай подумать… Так. Завтра я вызван к королю…
Послезавтра поеду в орлеанский лес. Ну, значит, дня через три и приходи. А парень останется здесь, при мне.
— Вы уж его, добрый сир, не обидьте. И приспособьте ему какую-нибудь лошадку.
— Хорошо, хорошо, будь спокоен, он свое получит, и конягу раздобудем.
Жак похлопал Ива по плечу и нахмурил брови:
— Смотри у меня! Чтоб сир Жоффруа был доволен!
Отвесив рыцарю низкий поклон, Жак ушел, радуясь, что рыцарь сам назначил свою поездку через день. Это совпадало с намеченным им и вилланами сроком и значительно облегчило его задачу. «Король выручил!» — подумал Жак.
Место, куда через день Жак должен был привести утром рыцаря Оливье для установки намёта, а позднее Ив — рыцаря Жоффруа, было действительно очень глухим. Чуть заметная тропинка вела от опушки леса вглубь и в сторону, совершенно противоположную от лагеря вилланов. В ча^ щобе заросли колючего терновника, обступавшей вековые деревья, закрывающие густой листвой свет, в самые яркие солнечные дни царил сумрак. Лесная тропинка вилась между зарослью и заболоченной поляной с одной стороны и навалом бурелома — с другой. Тут, над этой тропинкой, и должны были птицеловы установить широкую сеть — намёт для птиц, какие соберутся под ней к набросанному корму.
Жак–дровосек наказал Иву постараться всячески задерживать отъезд рыцаря Жоффруа с расчетом не приехать на место раньше полдня:
— В этом твоя задача первейшей
Король «выручил» не только Жака–дровосека, но и Ива.
После обсуждения с главным начальником рыцарских отрядов и самими рыцарями плана завершения войны о дю Крюзье, который, по имеющимся от лазутчиков сведениям, в скором времени намерен выйти из замка и, на сдавшись, вступить в бой, Людовик Толстый так хорошо угостил созванных в королевский замок в Санлисе лучшими винами своего погреба, что рыцарь Жоффруа де Морни был привезен в свою ставку ночью в весьма плачевном состоянии и, проспав значительно дольше обыкновенного, стал утром восстанавливать свои силы вином, что вернуло его в «виноградники господа» и тоже заняло время. Наконец все на конях — он, Ив и четверо людей рыцаря двинулись по дороге к орлеанскому лесу незадолго до полдня.
Такое запоздание позволило Иву во время пути несколько раз торопить рыцаря, то и дело переводившего коня на шаг, чтобы подремать в седле. Уговаривая его, Ив повторял:
— Мессир, в орлеанском лесу темнеет очень рано, и оставаться там поздно совсем не безопасно — дикие кошки и рыси подстерегают на каждом шагу, а в болотистых местах выползают ядовитые змеи, опасные для лошадей. Нам надо торопиться, мессир…
Еле брезжил утренний свет, когда Сюзанна и Проспер были уже на месте и постарались наметить в буреломе укрытие получше недалеко друг от друга, откуда была видна тропинка. Другая сторона тропинки густо заросла терновником с синими, как сливы, плодами. На долю Сюзанны и Проспера выпала нелегкая задача. Первое — у места, где поставят намет, притаиться в буреломе так, чтобы никто их не заметил, имея в виду, что птицеловы тоже будут прятаться в буреломе, на который им укажет Жак–дровосек. Второе и самое трудное — выбрать удачную минуту, когда появятся всадники, приведенные Ивом, овладеть веревкой птицеловов, привязанной к шесту намета.
В лесу было тихо, только вдалеке стучал дятел и маленькая птичка прилетела на тропинку, робко чирикнула и, словно испугавшись своего голоса, упорхнула. Чуть слышный шорох в буреломе — змея или зверек какой-нибудь. За терновником над болотом сизая дымка тумана. Тишина…
Казалось, не будет конца этой тишине. И вот наконец послышался глухой, мерный шаг коней. Ближе… Слышен негромкий людской говор. Сквозь ветки бурелома Сюзанна увидела Жака, идущего рядом с лошадью, и на ней рыцаря с длинными волосами и бородой, в круглой суконной шапочке и в кожаной безрукавке. За ним — два всадника с луками за спиной. У одного через переднюю луку седла перекинута свернутая сеть, у другого в руке длинный тон» кий шест и у седла большая клетка. Они остановились на тропинке. Жак указал им на землю и на бурелом, помог рыцарю слезть с коня. Они о чем-то поговорили, и Жак, низко поклонившись, быстрым шагом пошел обратно, свернув с тропинки в лес. Привезший сеть сбросил ее на землю и слез с коня, другой слез тоже и положил у сети шест, по–том отвел всех лошадей за бурелом, чтобы привязать их подальше в лесу. Сам вернулся и с другим птицеловом начал устанавливать намёт. Рыцарь сел на пень у тропинки и наблюдал за установкой. Сеть подняли высоко на шесте, поставленном посередине тропинки. Углы сети подняли и положили на ветки деревьев. Получился шатер. Нижний конец шеста ничем не укрепили и привязали к нему длинную веревку, протянули ее по земле в бурелом. Потом стали разбрасывать под намет зерна и кусочки плодов терновника с таким расчетом, чтобы весь корм был сосредоточен на месте, какое покроет сеть при своем падении на землю, когда шест будет выдернут. Тщательно проделав все это и осмотрев, рыцарь и его люди спрятались в буреломе. Сюзанна разглядела, что конец веревки в руке рыцаря. Она соображала: сможет ли она выхватить веревку? Вряд ли. Вспомнились слова Жака–дровосека. Он сказал ей: «Хоть ты, хоть Проспер, кому способнее будет схватить веревку, не сделаете это, не выдав себя, а потому придется вам пойти в открытую. Наша цель какая? Чтобы сеть упала на нашу «птицу», а птицеловы ее ловить не станут. Вы должны сами ее словить. За рыцаря Оливье я ручаюсь — он вам плохого ничего не сделает, а вот за другого не могу. Кто из вас на это пойдет, должен сам себя спасти. Суматоха будет? Будет. Вот ею и воспользоваться…»