Повесть о старых женщинах
Шрифт:
— Прекрасно помню!
— А жена ответила, что рано или поздно я все равно заведу нового пса, так лучше уж рано. Она тут же отправилась в Олдкасл и купила мне щеночка спаниеля, и мы столько времени стали тратить на дрессировку, что вроде и минуты лишней не оставалось, чтобы вспомнить о нашем Пайпере.
С точки зрения Констанции, такой поступок говорил о бессердечии, и так она и сказала, притом довольно едко. Потом она начала историю гибели Снежка сначала и довела свой рассказ до момента, когда управляющий мистера Кричлоу похоронил собаку во дворе. Для этого пришлось поднять несколько булыжников, так как двор был мощеный.
— Да, — сказал доктор Стерлинг, — десять лет — немалый срок. Снежок был уже старик. Однако прославленная Фосетт еще жива.
Доктор взглянул на Софью.
— Да,
В тоне Констанции слышалась обида. Она не могла забыть, что Софья безжалостно отправила Снежка на кухню и тем, по сути дела, обрекла его на смерть. Ей казалось несправедливым, что Фосетт, смерть которой одно время казалась неминуемой, продолжает жить, а Снежок, всегда такой здоровый и неизбалованный, умер в небрежении благодаря предательству. К тому же Фосетт Констанция никогда не любила. Из-за Снежка она всегда ревниво относилась к Фосетт.
— Был бы сейчас целехонек! — с намеком повторила Констанция.
Заметив, что Софья неизвестно почему хранит молчание, доктор Стерлинг сообразил, что между сестрами есть какие-то трения, и перевел разговор. Одним из великих достоинств доктора было то, что он никогда не переводил разговора, затеянного пациентом, если того не требовали медицинские соображения.
— Я только что встретил в городе Ричарда Пови, — заметил он. — Он просил меня передать вам, что заглянет через часок, чтобы прокатить вас. У него новый автомобиль — он пытался запродать его мне, да не вышло.
— Очень мило со стороны Дика, — сказала Констанция. — Но в такой день мы, право же, не…
— В таком случае считайте, что это предписание врача, — ответил доктор. — Я обещал Дику, что буду настаивать на прогулке. Такая погода редко выдается даже в июне. Пыль прибило дождем. Вам это пойдет на пользу. Властью врача предписываю вам прогулку. По правде сказать, вы постепенно вышли из-под моего контроля. Поступаете, как бог на душу положит.
— Ах, доктор, я вам слово — вы мне десять, — пробормотала Констанция, на этот раз не очень довольная его тоном.
После размолвки с Софьей в Бакстоне Констанция всегда была склонна, по выражению самого доктора Стерлинга, «наводить критику». В тот раз Софья в известном смысле предала доктора. Об этом Констанция со всей откровенностью поговорила с доктором, и он не без шутливости упрекнул пациентку в «суровости». Однако облачко так и не рассеялось, и, как следствие, Констанция не без некоторой предвзятости оценивала поведение врача.
— У Дика для вас сюрприз! — добавил доктор.
Дик Пови, немного придя в себя после смерти отца, устроился в Хенбридже агентом по продаже велосипедов. Он навсегда остался хромым и всюду ходил с толстой палкой. Велосипеды принесли ему успех, он переключился на автомобили, и здесь дела пошли успешно. Сперва то, что он рекламирует свое дело в Пяти Городах, вызвало оторопь. По общему, не слишком четкому ощущению, то, что его матушка была пьяницей, а отец — убийцей, лишало Дика Пови права на существование. Однако, оправившись от удивления после того, как в «Сигнале» появилось объявление о фирме Дика Пови, в округе вполне резонно рассудили, что нет никаких причин, почему бы Дик Пови не мог торговать велосипедами, как любой человек с нормальными родителями. Теперь Дик, как считалось, быстро богател. Говорили, что он изумительно водит автомобиль — одновременно и смело и осторожно. Несколько лет назад он однажды вывез сестер в окрестности Снейда, где они подышали свежим воздухом. Его внимание и заботливость произвели на них большое впечатление, и с тех пор вполне естественного предрассудка против такой новомодной штуки, как автомобиль, у них как не бывало. Впоследствии Дик время от времени катал их в автомобиле. К Констанции он относился с большим восхищением, основанным на его благодарности по отношению к Сэмюелу Пови. Что касается Софьи, он всегда повторял, что она может служить украшением любого авто.
— Вы, надо думать, не слыхали о его новой идее? — улыбаясь, спросил доктор.
— О какой? — безразлично ответила Софья.
— Он собирается заняться воздухоплаванием. Он вроде бы уже один раз летал на воздушном шаре.
Констанция неодобрительно почмокала губами.
— Однако не в этом сюрприз, — добавил доктор, глядя в пол и продолжая улыбаться. Он сидел на табурете перед фисгармонией и, сохраняя на лице маску лучезарного веселья, размышлял про себя: «Чем дальше, тем труднее расшевелить этих старушек. Поговорю-ка с ними о Федерации».
Под названием Федерации был известен план слить все Пять Городов в один город, который стал бы двенадцатым по величине в королевстве. В Берсли этот план вызвал ярость, ибо в нем не усмотрели ничего, кроме стремления изничтожить славный город ради вящего процветания Хенбриджа. Хенбридж и без того, с помощью проносившихся туда-сюда каждые пять минут электрических трамваев, лишил Берсли двух третей розничного торгового оборота, о чем свидетельствовал и постепенный упадок Площади, и в Берсли никто не собирался проглотить оскорбление и превратиться в обычное предместье Хенбриджа. Берсли падет только в бою. Обе сестры были непримиримыми противницами Федерации. Будь у них возможность, они отправили бы федератов на дыбу. Софья с особенным пылом приняла сторону родного города, в котором столь долгое время отсутствовала. И когда доктор Стерлинг хотел, прибегнув к целебному средству, «вывести сестер из себя», ему достаточно было только упомянуть Федерацию — гончие тут же бросались вслед за зайцем. Но на этот раз доктор потерпел неудачу с Софьей и лишь отчасти преуспел с Констанцией. Когда он сообщил, что на вечер намечено собрание жителей Берсли и что Констанция как налогоплательщица должна пойти и проголосовать, если искренне болеет за дело, в ответ доктор услышал только маловразумительное бормотание на тот предмет, что Констанция, пожалуй, останется дома. Неужели доктор забыл о смерти Снежка? В конце концов доктор принял серьезный вид, выслушивал их жалобы и, кивая головой, смотрел в пространство, обдумывая каждый симптом. Потом, справившись, где они намерены провести лето, он ушел.
— Ты его не проводишь? — прошептала Констанция Софье, которая обменялась с доктором рукопожатием на пороге гостиной. Ввиду ишиаса Констанции, хозяйственными делами занималась Софья. Передав ей все дела, Констанция впервые в жизни впала в апатию.
Софья покачала головой. Поколебавшись, она подошла к Констанции и протянула ей на ладони скомканную телеграмму.
— Прочти! — сказала Софья.
Выражение ее лица испугало Констанцию, которая постоянно ждала новых тревог и неприятностей. Констанция с трудом разгладила листок и прочла: «Мистер Джеральд Скейлз опасно болен. Находится по адресу Манчестер, Динсгейт 49, м-р Болдеро».
На протяжении всего невыразимо утомительного и совершенно ненужного визита доктора Стерлинга (и зачем он явился именно сегодня, ведь обе они здоровы!) Софья сжимала телеграмму в руке, а про себя повторяла то, о чем сообщалось в телеграмме. Она не опустила головы, спокойствие было на ее челе. Она ни намеком не показала, что произошел взрыв, — а ведь это действительно был взрыв. Констанцию поразило самообладание Софьи, не укладывавшееся в рамки ее понимания. По убеждению Констанции, бедам не будет конца — они будут все множиться и множиться, пока смерть не положит им предел. Сперва ужасные огорчения из-за прислуги, потом плачевная смерть и похороны Снежка, а теперь, пожалуйста, возникает Джеральд Скейлз! Как резко изменилось направление их мыслей! Фокусы прислуги — пустяк, смерть собаки — пустяк. Но вот появление Джеральда Скейлза!.. Отсюда могли проистекать такие последствия, которых лучше не называть, столько горестей они могут принести. Констанция лишилась дара речи и видела, что то же произошло и с Софьей.
Конечно, этого не могло не случиться. Люди навсегда не исчезают. Приходит время, и тайное становится явным. Так теперь думала Софья.
Она никогда не позволяла себе задумываться о том, что случится, если объявится Джеральд. Она отмахивалась от этих мыслей и была готова поверить, что покончила с ним раз и навсегда. Она забыла Джеральда. Прошли годы, многие годы, с тех пор как он перестал тревожить ее душу. «Конечно, он умер, — убеждала себя Софья. — Невероятно, чтобы он остался в живых и ни разу не появился. Если бы он был жив и узнал бы, что я разбогатела, он, конечно же, пришел бы ко мне. Нет-нет, он наверняка умер!»