Повести и Рассказы (сборник)
Шрифт:
Вот, предположим, вы приближаетесь к Черной Дыре, которая, как известно, захватывает все живое и в себя втягивает, стоит только приблизиться к ней на опасное расстояние. Вот вы начинаете на нее падать. Это происходит очень быстро; вы, конечно, ничего такого, о чем я дальше раскажу, просто не замечаете, но если б вы замечали, происходило бы так.
Великий Ньютон учит — чем дальше вы от Черной Дыры, тем вас к ней тянет слабее, но все равно сильно. Когда вы на нее падаете, например, головой вниз, то голову вашу к ней притягивает сильнее, чем ноги, которые наверху, потому что они от Дыры, которая вовсе не дыра, А просто
Казалось бы, прости-прощай, дорогая жизнь, здравствуй, Петя. Но дальше, поскольку вы потери осознать еще не успели, происходят дальнейшие события в нижеследующем порядке. Ваши две половинки тоже разрываются, и тоже напополам. Потом разрываются четвертинки. Потом — и так далее, до теории элементарных частиц, которая, как нам известно из слегка информированных источников, гласит: есть минимальный размер, меньше которого никакого размера нет. И, соответственно, ваша частичка, которая этого размера достигла, разорваться уже просто никак не может — по законам физики, утвержденным и должным образом проголосованным Межгалактическим законодательным собранием, которое мы с вами каждые восемь стандартных лет с таким трудом переизбираем.
Ну вот никак не может эта частичка еще раз напополам разорваться — а вы, то есть ваши бренные, все еще падаете на эту дыру. И потому должны разорваться еще раз напополам, потому что иначе нарушатся физические законы. Разорваться вы, кстати, тоже не можете, за это уж пожалуйста, извините — и опять-таки все из-за тех же законов, очевидно неправильных.
Но закон есть закон. Особенно физический. И если он в любом случае нарушается, то нарушаются тогда уже все абсолютно законы, в том числе и Закон об Ипотеке. Но это к слову.
А когда нарушаются все физические законы, утверждает теория, может случиться все, что угодно. В том числе вы можете встретить дьявола и ожить — тем более, что умереть вы к тому времени не успели.
Как рассказывал неоднократно (и, конечно, не так наукообразно) Анатоль Максимович, попав однажды по недоразумению в Черную Дыру, встретил он не дьявола, а самого Бога. Тот сидел посреди заштатной такой планетки, в небольшом таком кафе за рюмкой местной водки и приветливо улыбался.
Увидев такое, Анатоль Максимович просветленно спросил:
— Скажи, приятель, уж не ты ли, сотворивый сие?
На что существо, упорно называемое Анатоль Максимовичем самим Господом Богом, ответило утвердительно и спросило в свою очередь:
— Чего тебе надобно, Анатоле?
И тогда Анатоль Максимович, настрадавшийся перед тем и вообще склонный к спиртному, вместо счастья для всего человечества попросил рюмку.
Дальше Анатоль Максимовчи помнил то, что оказался посреди черт знает какого Глубокого Космоса, но уже не в Черной Дыре. И с той поры, натурально, обуреваем мечтой.
— Что ж ты, Анатоль Максимович, такой дурак? — поинтересовался Проспер Маурисович. — Вот неужели трудно было спросить, какое первое место в мире занимает Комкон-2, и где ему искать Странников, для поиска которых он предназначен?
На что ответили ему
— Скажу тебе после того, — сказал ему после того Анатоль Максимович, отдышавшись и успокоившись, — что из чистого любопытства спрашивал я про Странников, не упоминая, впрочем, Комкон-2, который, как тебе известно, есть организация сугубо секретная и не подлежащая разглашению. И ответил мне Бог, что Странников, если не трогать, то и они тебя тоже не трогать будут, а далее перевел разговор на темы, которые я не помню. И отстань, пожалуйста, Проспер Маурисович, подонок, сволочь, подлец, и радуйся, что тебя к этому путешествию допустили.
— Не хочется прерывать вашу беседу, — подал вдруг голос вегикел, — но мы приближаемся к точке бифуркации. Причем очень эсхатологической точке.
Никто и виду даже не подал, что чего-то там не недопонял насчет эсхатологической точки бифуркации — все как-то так встрепенулись и разволновавшись спросили, что же, мол, в таком случае прикажете делать? Один Анатоль Максимович чего-то там в своем мозгу себе отложил, но, признаться, мы так и не удосужились полюбопытствовать у него, чего именно. Вот теперь жалеем.
Анатоль Максимович сделал многозначительный вид, произнес: «Момент!», — и спешно удалился в комнату управления. По забывчивости он не отдал вегикелу распоряжения выйти из режима номер один и наши друзья остались пребывать в окружении диких рож, джунглей и унитазов. Анатоль Максимовича причем не видя.
— Видал, как? — спустя немного погодя сказал Проспер Маурисович. — Бифуркация!
— Да уж! — с уважением в голосе отозвался Боб Исакович. — Не хухры-мухры! Тут по этому поводу анекдот интересный имеется. В одном модном салоне встретились тут как-то Странник и комконовец. Вот сидят они, смотрят, как перед ними бабы в голых платьях моды новые представляют, а комконовец вдруг и говорит.
Тут Боб Исакович стал усиленно вспоминать, что же именно сказал комконовец Страннику и вспомнил только конец анекдота, где было что-то насчет баньки и еще чего-то, такого же неприличного, и когда Проспер Маурисович понял, что больше на этот раз из анекдота ничего не предвидится, то он глубокомысленно заключил:
— Вот такова вся наша жизнь!
Тим, которого анекдоты и рожи совсем не веселили, пошел к себе доругиваться с Марией. Остальные тоже были не прочь разойтись, но только вот они не знали, в каких направлениях им следует расходиться, потому что в связи с некоторой потерей памяти они не помнили, где находятся их комнаты и есть ли таковые (то есть их комнаты) вообще.
— А вот интересно, какая она, эта планета на самом деле? — еще одну паузу спустя начал разговор Проспер Маурисович.
— Я думаю, Проспер Маурисович, — опять-таки отозвался Боб Исакович, — что планеты такой нет в природе нашей Вселенной. Природа таких планет не делает — они ей противны. Да еще чтоб сквозь черную дыру. Это уж, Проспер Маурисович, совсем, я думаю, сказки.
— Видишь ли, Боб, — пояснил свою мысль Проспер Маурисович, — меня лично в такой планете интересует ее такая, знаешь ли, странность. Как это можно — Где Все Можно? А странности нас, комконовцев, привлекают профессионально.