Повести и рассказы
Шрифт:
Все пьяные, вот и веселые. Были бы трезвые, с какого хрена веселиться? Чи ни праздник? День освобождения трудового народа. Освобождения от чего??? От помещиков и капиталистов. Тогда значит, там этого праздника нет? А ведь там этого о-го-го гораздо больше, чем здесь, это даже дураку понятно. Но, не хрена они там тоже скоро праздновать будут, так же жрать водку, махать флагами, и орать: - Да здравствует! Мы ведь пообещали, что весь мир разрушим до основания.
Вот так, как понажираемся, мы его не только до основания…
Песню уже орал не один. Надо поддерживать. Юрка тоже заорал, загорлопанил. Какие-то
Они шли толпой на ширину всей ярко освещенной фонарями улицы, обнявшись, без разницы кто с кем. Они все друзья детства. Это их село, их улица, их жены. Сегодня большой праздник, большая пьянка, все шалости прощаются. Хотя они между ними прощаются и так. Ведь в селе все, все знают. И если чьи-то жены или мужья гуляют, и продолжают жить нормальной семейной жизнью, значит, все прощается. А есть такие жены, что не просто гуляют, а настоящие проб…и и ничего, даже нормальных детей воспитывают.
Витькина жинка на шею виснет, от нее перегаром прет. Фу бл..ь, что она ела. А может это не перегар, а зубы гнилые воняют? У Юрки тоже полон рот гнилых зубов. Правда ему никто никогда не говорил, что у него изо рта воняет. А на то, что они гнилые и щербатые ему плевать. Зубных врачей он боится с детства, да там, на заводе на ремонт зубов такая очередь, что до пенсии хрен дождешься. А чтоб по блату, кто он такой?
Юрка незаметно для других, а может ему так только кажется, ловко лезет промеж пуговиц легкого осеннего пальто и сразу же между пуговиц платья, там рука не пролазит, он расстегает одну пуговицу. Во! Теперь порядок! Витькина жинка смеется. Грудь у нее классная, еще упругая и в Юркиной растопыренной руке не вмещается и теплая. Юрка доволен, классно, что мода пошла, без лифчиков ходить. Он пальцами тихонько массажирует набухший сосок. Витькина жинка смеется. Юрка шепчет ей на ухо комплемент, такая грудь заслуживает комплемента, и вынимает руку. Она опять смеется. Парни орут песню: - Здравствуйте дачники… цок- цок-цок подковами идет драгунский полк. Да, хрень получается, празднуем революцию, а поем про драгунский полк, а это значит про до того. Но песня красивая, всем нравится. У Юрки опять помутилось в голове.
Да, выпито, конечно, прилично. Он опять тряхнул головой, и что-то начал доказывать о том, что городская жизнь лучше. Кто-то орал, доказывая обратное. Все были парами, один Юрка без.
На улице грязь, небо темное звездное. Юрка вдыхает чистый прохладный воздух, пахнущий родным лесом, родными полями и речкой, которая течет через село.
Центральная улица асфальтированная, ровная, но асфальт грязный. Машины и трактора с соседних улиц и с проселочных дорог натаскали грязи, она липкая и скользкая. Юрка поскользнулся и чуть не упал. Он круто вы матерился.
Может это и есть счастье? Или счастье в том, что у него в кармане осталась четвертная, которой хватит на бензин на обратную дорогу домой, а он врет, что у него денег, и все верят.
Юрка работает в большом городе на заводе, зарабатывает более 200р в месяц, а жрать нормально не за что. Хорошо родители с двух сторон помогают, а то бы вообще писец. Двое детей, жена дома сидит, машина тоже не первой свежести денег требует. Болтать легко, что в большом городе на машине из края в край и полсотни в кармане. А на самом деле если пару раз в месяц закалымишь, и то жене отдашь. Себе если только на пиво и оставишь. Опять же легко хвастать, что квартира двухкомнатная. Знали бы, где эта квартира и как она ему досталась, сколько нервов и денег, а сколько совести потерял из-за нее, а сколько дома скандалов? Хвастается, что с ним на работе даже главный инженер считается, ни то, что начальник цеха. Как в книжках и в кино. Приходит значит инженер огромного завода:- Привет Юрка, - и руку подает. Все слушают Юркино вранье и думают правда. Хрен там, так он тебе руку и подал. У него таких как ты тысяч пять, а то и больше. Он тебя и знать не знает и на кой хрен ты ему нужен.
Опять голова закружилась. Юрка теперь идет в обнимку с друзьями, жены впереди.
О-о-о, Витькина жинка уже хвастается Сашкиной, что Юрка к ней за пазуху лазил. Хихикают. Вот бабье.
– Слышь, мужики, а я, что сегодня холостой.
– Не бзди Юрка, мы тебе сейчас на танцах такую найдем, что до утра в доску за…т.
– А вдруг не осилю? Здоровьем то уже ослабел.
– Можно подумать.
Это уже реплики женщин.
Юрка иногда задумывался о прекрасном русском языке. Что-то там, в школе учили красивое. А на самом деле материться с пеленок начинаем. В туалет прибежишь, чтоб у старшеклассников бычок выпросить, докурить, а там мат на мате и чем изысканнее мат, тем тебя считают круче. Потом в славной Советской Армии на одно слово десять отборных матов. На работе среди мужиков такая же песня, да и среди баб тоже. Начальство вроде образованное, а матерятся хуже, чем мужики в деревне.
– Ты куда эту херню всунул? Надо вон той хренью придержать, а этой поедетиной направить, и эта херня в ту херню влезет, и все будет зашибись. Только хрень, зашибись и все другое такие маты. И все, все понимают. Как у русских в анекдоте: - На хрена до хрена нахерачели, не хрена не до хрена похерачели. И только русскому человеку все понятно. Как у пещерных людей: - Ба-ба, бу-бу, бы-бы, - и все всем понятно.
Навстречу прошла такая же шумная компания. Все здоровались и смеялись.
У Юрки в голове мутняк, все поплыло, начало тошнить. Юрка знает, что это минут на пять. Главное удержаться и перебороть, а потом даже можно еще выпить. Они с собой прихватили две водки. Дошли до перекрестка. Возле колхозной конторы плакаты. Дадим молока! Дадим мяса! В общем, дадим и стране и всем остальным. Только вот в городе можно и мяса купить, и колбасы, и сыра хорошего, тем более в заводских магазинах это не дорого. А здесь в сельских магазинах кроме пойла, курева, хлеба и консервов ни хрена нет. Юрка, когда едет к родителям, то старается в заводской столовой затариться , чтоб привезти дешевых продуктов и их порадовать. Там у него в столовой работает одна знакомая, он к ней иногда по вечерам в общагу заглядывает. Она молодая, дочка три годика, муж за что-то сидит. Деваха из себя ничего, а в постели просто огонь и все, что пожелаешь, ни то, что жинка, это не хочу, а этого не буду. Та наоборот все хочу и все буду.