Повести Ильи Ильича. Часть первая
Шрифт:
– Ты где Дашу оставил? – спросила она его испуганно. – С ума сошел, иди к ней быстрее!
– Не переживайте, Нина Васильевна, Даша в безопасности. Вы сейчас в этом сами убедитесь. Вы вставайте лицом к скале, беритесь за трос и перебирайте потихоньку руками и ногами. Я Вас буду страховать спереди, а Николай Иванович – сзади. Посмотрите, как мы обняли Вашу спину. Ну, куда Вы денетесь?
Убаюканная речами Глеба, Нина Васильевна схватила трос и двинулась за ним коротким приставным шагом. Обняв супругу сзади, Николай Иванович левой ногой ступал почти по краю карниза, а держаться за трос мог только вытянутой правой рукой.
Как же хотелось Николаю Ивановичу дойти до вершины, которая была совсем рядом! В голове крутились слова Пушкина из письма брату Льву, которые Волин только что прочитал в путеводителе. Двадцатилетний Пушкин писал, что поднимался на несколько окрестных гор, и на Бешту, в том числе. И, любуясь с их вершин окрестными красотами, жалел, что рядом с ним не было брата. Скоро Волины тоже будут на одной из покоренных поэтом вершин и, как он, будут любоваться живописными видами.
Нина Васильевна устроилась в центре площадки и пыталась образумить Дашу, козочкой скачущую по краю обрыва и выглядывающую в проемы над пропастью, о которой даже думать было страшно.
– Даша, слезай оттуда сейчас же! Коля, следи за ней ради бога!
Девочка продолжала азартно скакать. От ее движений женское сердце заходилось.
– Что за противный ребенок?! – пожаловалась Нина Васильевна мужу. – Смотреть на это не могу! Давай уходить отсюда быстрее.
Над головой продолжал гудеть вертолет. Волин задал вопрос слезшим к ним по веревке пыхтящему коротконогому лысому мужику с взрослым сыном:
– Кого спасают?
– Да никого! Какого-то перца богатого привезли. Пофотографировать с высоты.
– Голубушка Нина Васильевна! – услышал Волин над головой басок Анатолия Ивановича. – Это я вас поджидаю. Бросайте вы с Николаем Ивановичем неблагодарное дело ползания по земле. Не хотите ли прокатиться на небесной колеснице?
Искуситель выглядывал из расселины, ведущей на шапочку Орлиных скал, откуда и гудел вертолет. До него было метров двадцать подъема по почти отвесной скале, который не осилить без веревки. Смотреть на приятеля приходилось против солнца, отчего лицо Аристова расплывалось в округлое белое пятно, над которым развевалась, как флаг на ветру, знаменитая прядь его волос.
– Вы бы знали, Анатолий Иванович, как меня здесь мучают! – оживилась только что умиравшая Нина Васильевна. – Они заставили меня идти над пропастью. Не подумали, что я боюсь высоты. Я могла вцепиться в трос на этой скале и не двинуться с места, пришлось бы им вызывать спасателей!
– Нина, я все понял! Сейчас к вам спустятся ребята и в пять минут поднимут ко мне вместе с Николаем. И полетим мы орлами по бескрайнему небу, жалея еле ползущих по горе людей!
– Толя, подожди, – вмешался Волин. – Не сбивай Нину с панталыки. У нас компания. К тому же самое тяжелое мы уже прошли. И Нина такая молодец, преодолела себя.
– Да кому нужно такое преодоление? – возмутился Аристов. – Ты посмотри на супругу. Спина мокрая. Лицо красное. Скажите мне еще, что это горный загар у нее такой. Мне кажется, я отсюда чувствую, как у нее поджилки трясутся.
– Угробит Николай тебя, Нина, честное слово. Придумал затащить в поход женщину, приехавшую лечиться. За что ты мучаешься? За его удовольствие? Давай мы тебя заберем. Пусть он один дальше лезет со своей компанией.
– Коля, может, покатаемся с ним? – спросила Нина Васильевна. – Мне действительно нехорошо. Полазили уже. Наверное, достаточно.
– Нет, Нина. Что за блажь? Полетать ему вздумалось. Пускай один летает. Впрочем, решай сама. Я тебя не неволю.
– Ишь ты, – сказала Нина Васильевна. – Хотела бы я посмотреть, как бы ты смог меня неволить!
Волин озлобился. Как хорошо все начиналось сегодня, и как опять ему нагадил этот Аристов. В груди тревожно застучало. Пропасть, над которой они только что прошли с Ниной, представилась вдруг ему в другом свете и в другом мире, в котором он не смог бы пройти над ней в одиночку. Точно вся его жизнь оказалась зависящей в эту минуту от прихоти Аристова и от решения Нины Васильевны.
– Ты очень хочешь идти дальше? – спросила Нина, и он облегченно выдохнул, поняв, что она остается.
Когда вертолет улетел, Глеб сказал Волиным, что надо возвращаться на тропу. Оказалось, они пробрались на площадку только за тем, чтобы полюбоваться открывающимися с нее видами и пофотографировать.
– Зачем вы меня обманули? – спросила Нина Васильевна, обращаясь к мужу. – Лучше бы я подождала вас на тропе! Я никуда не пойду. Я боюсь.
Хотя им с Глебом опять удалось ее уговорить, и она второй раз прошла вдоль скал, и полезла с ними дальше, ей было нехорошо от обмана, в котором она винила одного супруга. Николай Иванович почти наверное знал, что она думала. Она думала, что сделала все, чтобы ему было хорошо, а он не подумал о том, как ей страшно и тяжело. Ведь она хотела их подождать на тропе, а он сказал, что тропа ведет по скале. Всю жизнь он ее обманывает. Где взять столько сил, чтобы терпеть его? Господи, у нее никого не осталось, кроме него и детей. Как он может с ней так поступать? За что?
Подъем казался Нине Васильевне бесконечным. Жара невыносимой. Дышать было нечем. Вся она была потной.
Из-за частых остановок Волины все дальше отставали от молодых компаньонов.
– Далеко еще до вершины?
– Должна быть рядом. Вроде бы лес заканчивается. Сейчас выйдем на альпийские луга и должны ее увидеть.
– Коля, я не дойду. Мне плохо. У меня сердце останавливается.
Николай Иванович видел, что ей плохо, и думал, что делать. Очень уж не хотелось ему спускаться.
– Ты можешь идти вверх? – спросил он отдышавшуюся супругу.
– Не хочу. Но еще немного могу.
– Давай выйдем из леса и осмотримся. Если не увидим вершину, пойдем вниз. И в любом случае пойдем вниз, если заберемся на вершину. На Большую гору не пойдем. Вниз идти будет легко. Я тебе обещаю.
Хотя крутизна подъема начала уменьшаться, что верно говорило о близости вершины, темп их движения продолжал падать. Лес, из которого они давно должны были выйти, который никак не кончался.