Повести о космосе (сборник)
Шрифт:
Я подобрал первую попавшуюся книгу, вырвал из нее несколько листов, скомкал их и наспех стер черный налет со стола и двух кресел – мягкого и жесткого, тойлангского.
– Извини за беспорядок. Присаживайся.
– Буду откровенна, – сказала Ресту–Влайя, последовав моему приглашению. – Когда ваш крейсер обстрелял Комету торпедами, мне стоило больших усилий отговорить родственников от немедленного удара по Земле. Спасибо судьбе, ты здесь. Я знаю тебя как человека, которому можно доверять. Если бы не твое присутствие, мои родственники
Ресту–Влайя говорила вещи страшные, но, увы, ожидаемые. Однако мне хватило выдержки, чтобы ответить достойно:
– Высокородная, не надо забывать о нашем флоте вторжения, который по–прежнему находится на исходных позициях в Треугольнике Ле Дюка. Если вы начнете уничтожение Земли, наш флот войдет в систему Франгарна. Флот понесет большие потери от вашей противокосмической обороны, но мы были готовы к ним и раньше. А когда от вашей обороны останется лишь воспоминание, наши дредноуты сотрут в порошок и Эрруак, и Комету, и все остальные космические тела системы по каталогу. От номера 1 до 1319.
В том, что я сказал, было немножко правды и много блефа. Наш флот действительно мог попытаться атаковать Эрруак. Но оценка времени, потребного на преодоление тойлангской линейной обороны, была не в нашу пользу. Расчеты Ставки показывали, что тойланги успеют расстрелять на Земле все крупные города, а затем вывести из Солнечной системы три четверти своего флота для защиты Эрруака прежде, чем наши корабли смогут создать угрозу непосредственно родной планете тойлангов.
– У вас это называется «по–ца–луй из могилы», верно? – спросила Ресту–Влайя.
– Именно так.
Сами–то тойланги не целуются. Поэтому слово «поцелуй» в ее устах было калькой с земного Языка.
Я был изумлен.
Чтобы тойланг интересовался земной лингвистикой и прикладной антропологией? Отродясь о таком не слыхивал!
– Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать кто кого за–ца–лует до смерти. Я пришла, чтобы попытаться найти приемлемые для обеих сторон формы мщения. На основании текущей ситуации. А текущая ситуация такова, что мы можем испепелить Землю за четыре тика. В то время как вам для прорыва к Эрруаку потребуются стандартные сутки.
Что ж, в высшей степени разумно. Они все просчитали не хуже нашей Ставки. Попытки блефовать и дальше приведут только к окончательному срыву переговоров.
Я состроил скорбную мину и с тяжелым вздохом сказал:
– Мы готовы вернуть вам все оккупированные колонии и отвести свой флот в Солнечную систему.
– Мы это уже слышали. Этого мало.
– Но ваше Управление Пространств Удаленных собиралось думать до Дня Кометы!
– Обстоятельства изменились. После провокационной выходки вашего крейсера, решение было принято сразу. Ваши предложения отклонены. Что ты можешь предложить еще?
– Мне необходимо связаться со Ставкой.
– Нет. Решай сам. Здесь и сейчас. И помни о судьбе гиши.
Она требовала от меня действовать на
– Хорошо. Мы можем разоружиться. Сделать так, чтобы корабли владетелей пространства никогда больше не боялись встретить звездолет землян.
– Корабли владетелей пространства не боялись и не боятся подобных встреч. Ни в прошлом, ни сейчас.
Вот что значит настоящее патриотическое воспитание!
– Я неправильно выразился. Это был просто оборот речи. Я имел в виду, что мы можем сдать вам все свои боевые корабли.
– Этого мало.
– Мы можем демонтировать все звездолетные верфи. Мы уйдем из космоса! Навсегда!
Я говорил страшные, крамольные вещи. Два дня назад я собственноручно отрезал бы свой язык, если б он осмелился сказать такое. Мне, бдительному стражу интересов Сверхчеловечества, было больно. Но «нет такой боли, которую нельзя вытерпеть». Глубокая книга, эти «Премудрости».
– Это уже много. Но по–прежнему мало. Искандер, моя раса воюет с вами не по необходимости, а ради удовольствия увидеть вас побежденными. Мы должны насладиться мщением. Я готова признать, что поголовное истребление твоих единоплеменников – это грубая и жестокая форма мщения. Но у нас далеко не все с этим согласятся. Для многих тойлангов, ограниченных в своем мышлении, это настоящая услада: отомстить вам через уничтожение.
Переговоры грозили зайти в тупик даже быстрее, чем я думал. Пора было срочно что–то придумывать, юлить, изворачиваться, выкручиваться, тянуть резину – в общем, заниматься настоящей дипломатией.
Может, зря наши двинули сюда Искандерчика? Сломаюсь сейчас под грузом ответственности, сорвусь, надену кольцо–катализатор… Я ведь по–прежнему активант, этого никто не отменял. Последний из.
Нет, так не пойдет. Направить разговор в другое русло – вот что надо.
– Боюсь навлечь на себя твой гнев, но скажи мне: обладаешь ли ты достаточными полномочиями? Не носит ли твой визит частный характер? В прошлую нашу встречу ты мечтала о звании Боренья Слова Передающего. И, помнится, собиралась посвятить себя высокому искусству каллиграфии. А теперь ты носишь орден «Высшее Управление» и говоришь от лица правительства!
– Это все благодаря встрече с тобой. Я принесла своему роду ценные мысли. Столь ценные, что мой род быстро возвысился и привел нашу расу к победе. У меня нет официальной должности в правительстве, потому что она мне не нужна. Но мой голос многое значит для моего брачного контактера. Если мы с тобой договоримся, условия нашего соглашения будут утверждены правительством без проволочек. Слово высокородной финь–Рэхан финь–Залмат.
Если уж Ресту–Влайя произнесла в присутствии чужака свое фамильное имя вслух, значит по крайней мере самой себе она верила. И всеми силами стремилась показать мне, что я тоже должен ей верить.