Повести о войне и блокаде
Шрифт:
– Там желуди толще, – сказал он.
Когда Лёнька нарвал два кармана желудей, на соседнем дубе треснул сук, и Вовка упал на землю.
Лёнька и Гошка слезли с дуба и подбежали к Вовке. Он лежал на спине и молчал.
– Ну ты как? – спросил Гошка.
Вовка молчал. Лёньке стало страшно: а вдруг Вовка разбился насмерть? Лёнька и Гошка посмотрели друг на друга, не говоря ни слова, взяли Вовку за руки и поволокли с кладбища в аптеку.
Женщина в белом халате посмотрела на Вовку и спросила:
– Что
– С дуба упал, – сказал Гошка.
– А зачем он туда полез?
– За желудями.
– А он живой? – спросил Лёнька.
Аптекарша склонилась над Вовкой, дотронулась до его шеи и шепнула:
– Живой, не волнуйтесь. Сейчас его отправим в больницу, и, надеюсь, все будет в порядке.
Вовку увезли в карете скорой помощи, а Гошке аптекарша дала записку с адресом больницы и телефон. Эту записку надо было отдать Вовкиной маме. Что и было сделано. Только в квартире никого не было, и записку опустили в щель входной двери. В эту щель почтальоны всегда письма бросают.
Потом Лёнька и Гошка договорились, что завтра зайдут в школу. Просто так. И Лёнька пошел домой.
В ПЕРВЫЙ РАЗ
Дома Лёнька вытряхнул желуди на свою кровать и стал думать, куда бы их спрятать, чтобы маме не рассказывать про Вовку. Думал-думал – и вдруг вспомнил, что с утра ничего не ел. Он никогда не хотел есть. Если его звали обедать, он ел нехотя, без хлеба. И вообще считал еду делом, нужным только маме с папой. Для его воспитания.
А сейчас он бы и поел, но в доме ничего, кроме желудей, не было. Лёнька погрыз желудь, но вкус дубового плода ему не понравился. Лёнька высыпал желуди в школьный портфель и стал ждать маму, на этот раз с надеждой на обед.
И его надежды оправдались. Мама принесла в одной банке суп, в другой – макароны с котлетой. На вопрос мамы о том, чем его кормила тетя Маня, Лёнька ответил коротко:
– Юраша пришел из окружения.
И мама все сразу поняла и стала разогревать еду на керосинке. Лёнька смотрел, как готовится обед, и понял, что он просто жутко хочет есть.
В первый раз.
ШКОЛА
Школа и Лёнькин дом стояли друг против друга. А между ними – булыжная мостовая. По мостовой ездило много машин. Они возили мусор на свалку. Однако 1 сентября, когда отец повел Лёньку в первый класс, они пошли не в школу напротив, а в другую, Лёньке неизвестную. Она стояла в конце их переулка. Эта школа была новой постройки: четырехэтажная, с большими окнами и светлыми классами.
Школа Лёньке понравилась, но все-таки он спросил папу:
– А почему не в ту?
Папа на Лёнькин вопрос ответил вопросом:
– А кто в нашей семье самый умный?
– Мама, – ответил Лёнька.
Папа почесал затылок и нехотя согласился:
– Ладно, пусть мама. Так вот, наша мама считает, что ходить в школу, которая через дорогу, опасно, потому что машины туда-сюда шастают и тебя сбить могут.
Лёньке стало смешно, но спорить он не стал.
Утром Лёнька с Гошкой встретились, как договорились, и пошли в школу.
Но в школу их не пустили. У входа стоял матрос в бушлате, брюках клеш, в бескозырке и с винтовкой.
– Куда идем? – спросил он строго.
– В школу идем, куда еще? – огрызнулся Гошка. – Мы здесь учимся.
– А здесь теперь не ваша школа, а военный объект. Ваша школа не здесь, а в бомбоубежище, что напротив гастронома. Знаете, где это?
– Знаем, – ответил Лёнька и прищурился: – А какой теперь в школе военный объект?
– А это военная тайна, – сказал матрос, – прошу отчалить в сторону бомбоубежища.
– Вот это да, – сказал Гошка, – военный объект в школе!
– Да, – поддержал его Лёнька, – такая вот штучка с ручкой получается.
Это Лёнькин папа всегда говорил про штучку с ручкой, если что-нибудь непонятное случалось. Лёнька спросил однажды:
– А что это – штучка с ручкой?
– А кто его знает, – пожал плечами папа, – патефон, наверное.
– А у нас есть патефон?
– Зачем же нам патефон, если у нас танцевать негде? – рассмеялся папа, и Лёнька с ним согласился.
БОМБОУБЕЖИЩЕ
На доме, что напротив гастронома, было написано крупными буквами: «Бомбоубежище». Стрелка показывала на обычную парадную. Гошка зашел первым и сказал:
– Так это в подвале.
Дверь в подвал была железная. Они вошли, и Лёнька сразу сообразил, что ничего замечательного в этом бомбоубежище нет. Голые стены да несколько рядов скамеек. Как в местоновском клубе, когда кино показывали. А еще в бомбоубежище за маленьким столиком сидела женщина и вязала. На ней были теплый платок, теплая кофта, брюки и валенки. Такая вот странная женщина. Она спросила:
– Вам что, ребята?
Гошка сказал ей про школу, про матроса и военный объект.
Женщина сообщила, что будут два класса, но они еще не готовы, что приходить надо 1 сентября, когда все устроится.
Лёнька с Гошкой все поняли и собрались уходить, но тут завыла сирена и серьезный голос несколько раз объявил: «Воздушная тревога». Женщина сняла со спинки стула сумку и надела ее через плечо.
– Что это? – спросил шепотом Лёнька.
– Противогаз, – тоже шепотом ответил Гошка.
Лёнька хотел спросить Гошку, а зачем в бомбоубежище противогаз, но в это время стали приходить женщины с детьми. Они садились на скамейки и уговаривали малышей не капризничать, что тревогу скоро отменят и они пойдут домой.