Повести
Шрифт:
Рыбак не понял: кого он имеет в виду? Старосту? Но как же тогда? Видно, он здесь что-то напутал...
Однако размышлять было некогда, Портнов стремительно продолжал допрос:
– Где отряд?
– В лесу.
Тут уж он ответил без малейшей задержки и прямо и безгрешно посмотрел в холодно-настороженные
глаза следователя - пусть уверится в его абсолютной правдивости.
– В Борковском?
– Ну.
(Дураки они, что ли, сидеть в Борковском лесу, который
Ислянке обложен с четырех сторон. Хватит того, что там осталась группа этого Дубового, остатки же их
отряда перебрались за шестнадцать километров, на Горелое болото.)
203
– Сколько человек в отряде?
– Тридцать.
– Врешь! У нас есть сведения, что больше.
Рыбак снисходительно улыбнулся. Он почувствовал надобность продемонстрировать легкое
пренебрежение к неосведомленности следователя.
– Было больше. А сейчас тридцать. Знаете, бои, потери...
Следователь впервые за время допроса довольно поерзал в кресле:
– Что, пощипали наши ребята? То-то же! Скоро пух-перо полетит от всех вас.
Рыбак промолчал. Его настроение заметно тронулось в гору; кажись, от Сотникова они немного
узнали, значит, можно насказать сказок - пусть проверяют. Опять же было похоже на то, что следователь
вроде начал добреть в своем отношении к нему, и Рыбак подумал, что это его отношение надобно как-то
укрепить, чтобы, может, еще и воспользоваться им.
– Так!
– Следователь откинулся в кресле.
– А теперь ты мне скажи, кто из вас двоих стрелял ночью?
Наши видели, один побежал, а другой начал стрелять. Ты?
– Нет, не я, - сказал Рыбак не слишком, однако, решительно.
Тут уже ему просто неловко было оправдываться и тем самым перекладывать вину на Сотникова. Но
что же - брать ее на себя?
– Значит, тот? Так?
Этот вопрос был оставлен им без ответа - Рыбак только подумал: «Чтоб ты издох, сволочь!» Так хитро
ловит! Да и на самом деле, что он мог ответить ему?
Впрочем, Портнов не очень и настаивал.
– Так, так, понятно. Как его фамилия?
– Кого?
– Напарника.
Фамилия! Зачем бы она стала ему нужна, эта фамилия? Но если Сотников не назвал себя, то, видно,
не следует называть его и ему. Наверно, надо было как-либо соврать, да Рыбак не сразу сообразил как.
– Не знаю, - наконец сказал он.
– Я недавно в этом отряде...
– Не знаешь?
– с легким упреком переспросил Портнов.
– А староста этот, говоришь, Сыч? Так он у вас
значится?
Рыбак напряг память - кажется, он даже и не слышал фамилии старосты или его клички.
– Я не знаю. Слышал, в деревне его зовут Петр.
– Ах, Петр.
Ему показалось, что Портнов этот какой-то путаник, но тотчас он сообразил: следователь хочет
запутать его.
– Так, так. Значит, родом откуда? Из Могилева?
– Из-под Гомеля, - терпеливо поправил Рыбак.
– Речицкий район.
– Фамилия?
– Чья?
– Твоя.
– Рыбак.
– Где остальная банда?
– На... В Борковском лесу.
– Сколько до него километров?
– Отсюда?
– Откуда же?
– Не знаю точно. Километров восемнадцать будет.
– Правильно. Будет. Какие деревни рядом?
– Деревни? Дегтярня, Ульяновка. Ну и эта, как ее... Драгуны.
Портнов заглянул в лежащую перед ним бумажку.
– А какие у вас связи с этой... Окунь Авгиньей?
– Дёмчихой? Ей-богу, никаких. Просто зашли перепрятаться, ну и поесть. А тут ваши ребята...
– А ребята и нагрянули! Молодцы ребята! Так, говоришь, никаких?
– Точно никаких. Авгинья тут ни при чем.
Следователь бодро вскочил из-за стола, локтями поддернул сползавшие в поясе бриджи.
– Не виновата? А вас принимала? На чердаке прятала? Что, думаешь, не знала, кого прятала?
Отлично знала! Покрывала, значит. А по законам военного времени что за это полагается?
Рыбак уже знал, что за это полагается по законам военного времени, и подумал, что, пожалуй,
придется отказаться от непосильного теперь намерения выгородить Дёмчиху. Было очевидно, что на
каждую такую попытку следователь будет реагировать, как бык на красный лоскут, и он решил не
дразнить. До Дёмчихи ли тут, когда неизвестно, как выкарабкаться самому.
– Так, хорошо!
– Следователь подошел к окну и бодро повернулся на каблуках; руки его были засунуты
в карманы брюк, пиджак на груди широко распахнулся.
– Мы еще поговорим. А вообще должен признать:
парень ты с головой. Возможно, мы сохраним тебе жизнь. Что, не веришь?
– Следователь иронически
ухмыльнулся. - Мы можем. Это Советы ничего не могли. А мы можем казнить, а можем и миловать.
Смотря кого. Понял?
204
Он почти вплотную приблизился к Рыбаку, и тот, почувствовав, что допрос на том, наверно, кончается,
почтительно поднялся со стула. Следователь был ему по плечо, и Рыбак подумал, что с легкостью
придушил бы этого маломерка. Но, подумав так, он почти испугался своей такой нелепой тут мысли и с
деланной преданностью взглянул в живые, с начальственным холодком глаза полицейского.