Повести
Шрифт:
впадины в ней, но понять ничего не мог, хотя ни о чем не спросил и не удивился. Он уже привык за
сегодня к такому обилию загадок и впечатлений, что разобраться в них, наверно, нужно было время.
А времени как раз было в обрез, самая короткая ночь в году быстро бежала навстречу утру, и, когда
они выбрались из церкви, над городом уже меркли звезды и далекий солнечный отсвет брезжил на
восточном закрайке неба. Янинка, торопясь и не давая Игорю опомниться, все говорила и говорила,
преисполненная душевной щедрости, тем значительным и интересным, что видела, знала, что
непременно хотела разделить с ним. Подхватив туфли, она уже лезла куда-то через колючие заросли
шиповника на обрыве, и он едва успевал за нею, уже не заботясь о своих выходных сапогах, которым,
наверно, досталось.
– Иди, иди сюда! Ну что ты такой неловкий? Не бойся, не свалишься. Я поддержу...
Перейдя какой-то овраг, они снова выбрались на набережную совсем уже сонной, слегка парившей
реки, и Янинка сбежала еще ниже - по голым камням к воде.
– Иди сюда. Пока отец спит, я тебе покажу мой цветник. Уже зацвели матейки. Знаешь матейки?
Пахнут на рассвете - страх!
Скользя на кожаных подошвах, он спустился по каменному откосу вниз, к лодке, где она уже
орудовала веслом, подталкивая ее ближе к берегу. Он вскочил в лодку и едва успел ухватиться за борт,
как Янинка развернула ее по течению.
– Так будет ближе. А то по мосту пока дойдешь...
– Ух ты какая!
– восхищенно воскликнул он.
– Какая? Нехорошая, да? Правда, нехорошая?
– Прелесть!
– Какая там прелесть! Вот проснется отец, он задаст этой прелести.
Сильное течение на середине понесло лодку вниз, но она сумела выгресть единственным веслом к
берегу, и скоро они подплыли к какому-то забору под толстенными комлями верб.
– А ну ухватись! А то унесет.
Он успел ухватиться за какой-то скользкий трухлявый столбик в воде, она соскочила на берег, и они
вытащили лодку на траву.
– Утром найдут. А теперь... Вот этим переулочком, а потом вдоль сада, перейдем картошку, и там, под
костелом, на берегу наш домик. Ты не очень устал? - вдруг заботливо спросила она, преданно
заглядывая ему в глаза.
– Нет, ничего...
Они пошли окраинным, заросшим муравой переулком. Она несла в обеих руках свои туфли, на ходу
слегка касаясь его плечом, и он чувствовал тепло ее тела, проникавшее сквозь тонкую материю
кофточки, ее близкое дыхание, непонятный, волнующий запах ее волос и думал, как ему невероятно
здорово повезло сегодня. Он уже был благодарен своей невоспитанности, позволившей ему ту нелепую
шутку в Барановичах, благодарен этому городу с его древностями и этой ночи, такой непохожей на все
множество прожитых им ночей.
– Янинка, - тихо позвал он, вплотную приближаясь к ней сзади, но она лишь торопливо прибавила
шагу.
– Янинка...
– Вот обойдем этот домик, потом свернем на тропку, перейдем сад и...
– Янинка!
– Давай, давай! Не отставай. А то скоро папа встанет, да как спохватится...
По заросшей росистыми лопухами тропке вдоль забора они взобрались выше и пошли быстрее.
Начинало светать. Рядом в густом мраке садов еще дремало ее Занеманье. Хорошо утоптанная стежка
вывела их на край зацветавшего белыми звездочками картофельного поля, где сильно запахло молодой
ботвой и свежей землей. Янинка быстро шла впереди, и он, путаясь в ботве сапогами, едва поспевал за
ней. Уже совсем близко на светлеющем фоне неба были видны островерхие купола костела, за которым
где-то в теплой речной воде тихо плескались ее плоты. Оставалось пройти еще, может, сотню шагов,
отделявшую ее от костельной ограды, как в ночную тишь еще не проснувшегося города вторгся
странный, чужой, поначалу тихий, но быстро крепнувший звук. Янинка впереди остановилась.
– Что это? Что это гудит? Это самолеты?
Да, это приближались самолеты, но он все еще не верил, что так нелепо и не вовремя начинается то
самое страшное, что последние недели скверным предчувствием жило, угнетало людей. Цепляясь за
слабенькую надежду, он зажал в себе испуг, страстно желая, чтобы это страшное все же не сбылось,
прошло мимо.
Испуганная Янинка, будто ища защиты, метнулась к нему, и только он холодеющими руками обнял ее,
как близкие могучие взрывы бросили их на твердые стебли картофеля. Тугие горячие волны ударили в
спину, густо забросав их землей...
Переждав первый оглушительный грохот, он поднялся, рядом вскочила Янинка с разметанными по
плечам волосами, в испачканной кофточке, зачем-то стараясь надеть на грязную ногу туфлю.
Оглушенный взрывами, он не сразу услышал ее до странности слабый голос:
– На мост беги! Скорее!!! Там за костелом мост. .
Ну конечно, ему надо было на мост, в штаб, он уже знал, что случилось, и иначе поступить не мог.
97
Не оглядываясь больше, сшибаемый ударами взрывов, падая и вскакивая, он помчался на мост,
унося в горячечном сознании едва схваченный зрением испуганный образ девушки с туфлей в руках,
оставшейся среди росистой, зацветающей ботвы картофеля...