Повод для оптимизма? Прощалки
Шрифт:
Так что огромное спасибо вам, Михаил Сергеевич.
II
2009–2010
Я редко говорю о международных вопросах, но сейчас, как мне кажется, есть повод. На прошлой неделе президент США Барак Обама заявил об отказе от плана Буша о размещении ракет-перехватчиков в Польше и радара в Чехии. Вообще в этом не было ничего неожиданного, это предполагалось, но тем не менее шума было очень много, очень много выступлений в самой Америке. Более либеральные, демократично настроенные люди это приветствовали, но есть немало и таких, которые были категорически против. Это наиболее ярко выраженные шовинисты, реакционно настроенные люди, и у них очень громкие голоса. И они просто зашлись, крича о том, что Обама прогнулся под Россию.
Что касается России, то и президент, и премьер-министр приветствовали решение Барака Обамы, как и многие другие. Но и у нас есть свои реакционеры и шовинисты среди политологов, политиков, моих коллег – журналистов телевизионных и не телевизионных, которые зашлись в истерике, а не по-другому. Что, мол, нельзя верить американцам, что это все ерунда, это не надо вообще принимать как что-то серьезное и прочее.
Вообще говоря, Обама принял решение совершенно здравое для Америки, потому что план Буша была абсолютно пустым. В новом плане речь идет о размещении ракет среднего радиуса действия на юге, ближе к Ирану. Американцы боятся, справедливо или нет – время покажет, но боятся возможной иранской угрозы, одновременно улучшая таким образом отношения с Россией. То есть это два раза «да», два раза позитив. Но вот в обеих странах, и в России, и в Америке, есть эти группы, которые считают себя патриотами и которые так или иначе критикуют то, что сделал Обама.
Какая моя основная мысль? Что и те, и другие очень похожи друг на друга, их объединяет одно: ни те, ни другие не хотят, чтобы улучшились отношения между Соединенными Штатами и Россией. В этом-то вся загвоздка, и я хотел именно на это обратить ваше внимание.
В мае мы со съемочной группой уехали во Францию, чтобы снимать документальный фильм об этой стране, что-то вроде «Одноэтажной Америки», которую мы снимали три года тому назад, но уже о Франции. Разумеется, за много месяцев накапливаются впечатления. И я хотел просто поделиться с вами об одном из самых, пожалуй, ярких впечатлений, которое только постепенно стало для меня ясным.
Это полное или почти полное отсутствие у французов каких-то имперских склонностей. Причем давайте вспомним: Франция была великой империей. Были колонии в Карибском бассейне, в Северной Америке, то есть и в Соединенных Штатах, и в Канаде. Были колонии в Азии, в частности, Индокитай. Были колонии в черной Африке, и в экваториальной Африке, и в Северной Африке. То есть было много колоний. И расставалась Франция со своими колониями очень непросто. Это были кровавые войны, в частности, во Вьетнаме, где французам нанесли очень тяжелое поражение, и затем в Алжире. В Алжире, заметьте, было восемь миллионов алжирцев и один миллион, как их называли, «черноногих» – это французы, колонизаторы, которые уже много поколений подряд жили в Алжире. То есть это были люди, которые считали, что это их страна.
Во время войны с Алжиром возникла организация, она называлась ОАС, это Организация секретной армии, лозунгом которой были слова: «Алжир был и останется французским». Были попытки убить де Голля, который в конце концов понял, что нужно отпустить Алжир. И несмотря на все это, прошло чуть больше сорока пяти лет – и действительно, во Франции нет этой ностальгии по империи. И это для меня очень важное впечатление.
Конечно, отказ от империи происходит тяжело, но это неизбежно. Все империи, которые мы когда-либо знали, в какой-то момент прекратили свое существование. И я думаю, для россиян важно помнить об этом: что это неизбежно, но что это вполне переживается. На самом деле, легче жить без этих имперских устремлений, чем с ними. Во всяком случае, мне так показалось во Франции.
Я хотел бы вернуться к вопросу о том, как из моего выступления вырезали несколько слов, когда я благодарил за получение ТЭФИ в Питере. Разумеется, речь не обо мне, а речь, на мой взгляд, о явлении.
Несколько лет тому назад, когда моего близкого друга Фила Донахью принимали в Зал славы телевидения США, меня попросили сказать о нем несколько слов, что я сделал с большим удовольствием. И, в частности, я сказал, что Донахью – один из немногих, кто еще во взрослом состоянии продолжает задавать вопрос «почему?» и требовать на него ответ. Вопрос, который не любят ни родители, ни учителя, ни тем более власть. Так вот, это тоже транслировалось, и это вырезали. Причем когда я стал выяснять – почему, мне сказали, что просто это совпало с днем учителя в Америке и что могли обидеться учителя. Вот такая была милая история.
Так вот, в трансляции из Питера вырезали мою благодарность Горбачеву и Яковлеву, а также мою ссылку на президента США Авраама Линкольна. Выяснить подлинную причину сего до сих пор никому не удалось, но сказали, что, мол, по техническим причинам. Вранье, конечно, это ясно. Но почему все-таки вырезали? Может быть, кто-то там наверху распорядился? Полная чепуха. Может быть, Горбачев стал персоной нон-грата, а заодно и Яковлев? Ну, и Линкольн тоже? Понятно, что это ерунда.
Значит, почему же это произошло? Я думаю, что у кого-то просто сработал такой автоцензор. Человек рассудил так: перестройка ныне в почете? Не очень. А гласность в почете? Не очень. А в почете ли Горбачев и Яковлев? Да кто его знает! А с другой стороны, если убрать это, то никаких неприятностей не будет, а вот если оставить, да кто его знает… лучше пусть будет так. А что до Линкольна, то тут и думать нечего. Во-первых, Линкольн – американец, а с Америкой у нас отношения, так сказать, неровные. Во-вторых, вообще Авраам – так что тут говорить? Конечно, его можно убрать.
Еще раз повторю: я не сомневаюсь, что это инициатива снизу, а не сверху. Но если бы сверху дали понять, что такая инициатива не приветствуется, я думаю, что это было бы неплохо.
Некоторое время назад было проведено чрезвычайно интересное исследование. В двадцати четырех странах пытались выявить отношение людей, живущих в этих странах, к разным аспектам демократии. Это были самые разные страны – от демократических, таких как Франция, Великобритания, Германия, Соединенные Штаты, до совсем других, как Китай, Нигерия, Кения, ну и так далее. Всего двадцать четыре страны.
Так вот, если посмотреть на ответы российских респондентов (а в России тоже было проведено это исследование) и сравнить их со средним баллом, если угодно, других стран, выявляется довольно интересная вещь. Вот вопрос: «Насколько важно жить в стране с демократическим способом управления?» В России сказали «очень важно» или «довольно важно» – 60 %. А в других странах, если взять среднее, сказали так 90 %. Вопрос другой: «Насколько вам важно, чтобы люди с нехарактерными для большинства политическими взглядами имели возможность выражать их, не опасаясь преследования?» Примерно 65 % россиян ответили, что это очень важно или довольно важно. А в других странах получилось 90 %. Наконец, вопрос: «Насколько свободно люди с нехарактерными для большинства политическими взглядами могут сейчас выражать их в вашей стране, не опасаясь преследования и наказания?» Среди россиян чуть более 10 % ответили, что полностью могут, и примерно 40 % – что довольно свободно могут. В других странах, соответственно, это было 22 % и 40 %.
Ну, в общем, хуже, наверное, ответили только в Китае. И меня это несколько расстроило, хотя, вообще говоря, это не было неожиданностью. Сейчас я объясню, что я имею в виду. Знаете, у меня есть внук, его зовут Коля. Но хоть он и Коля, но он родился в Германии, живет там, учится там, у него папа – немец. Ему пятнадцать лет. И Коля мне рассказывает, что когда их в школе учат истории Германии XX века, им говорят, что в нацизме виноваты не только нацисты, не только Гитлер, но весь немецкий народ. Потому что немецкий народ выбрал Гитлера и поддерживал его, и он несет за это ответственность. И в этом смысле очень правильное выражение, что каждый народ достоин своего правительства, достоин своей власти. А если задать этот вопрос применительно к России: кто несет ответственность за сталинизм, за советскую власть? Конечно, Сталин, конечно, ведущие люди в партии, но также и весь народ.