Повязанный кровью

Корнев Павел Николаевич

К нашей неописуемой радости, постоялый двор оказался пуст – не иначе мимо нас промчались его предыдущие постояльцы. Заспанный работник, который только начал закрывать распахнутые настежь ворота, с легкой совестью переложил эту работу на нас, а насчет комнат посоветовал обратиться к хозяину. Ловко поймав брошенный Шутником серебряк, он предупредил, что по дешевке комнаты снять не получится: хоть сейчас из постояльцев никого и нет, но к обеду должны прибыть давно ожидавшиеся гости.

Единственное, что насторожило, – бандитская физиономия работника. Да и откровенно запущенное хозяйство доверия

тоже не внушало. Хозяин опять-таки какие-то делишки с бунтовщиками обделывает. Тут надо ухо держать востро.

Шутник вытащил тайнознатца из седла и поволок к дому, я и Арчи завели лошадей в пустую конюшню. Заметно было, что там давно уже никто не прибирался, а на полу после прошедшего вчера дождя стояли грязные лужи. Выбрав место посуше, мы поставили лошадей в стойла и кинули им остатки валявшейся в углу соломы.

Как-то здесь неуютно. Даже пса цепного, и того нет. Хотя если здесь бунтовщики частенько останавливаются, то все понятно: собаки – единственные из всех животных, которые ни эльфов, ни даже полукровок на дух не переносят. И двор весь травой зарос. Кроме вездесущей крапивы, лебеды и лопухов, в тени у самого дома притаилось несколько грязно-белых чашечек болиголова. Сразу видно – хозяин скотину не держит. А то бы потравилась.

Внутри дома тоже оказалось ненамного лучше. В едва освещаемой тусклым светом двух чадящих ламп обеденной зале стоял стойкий аромат подгоревшей пищи и перегара. На засыпанном опилками полу темнели пятна пролитого пива или вина, а то и чего похуже. Да еще на потолке чернели пятна сажи, будто обычным делом было разводить костер прямо посреди помещения. Разбойничье логово, да и только.

На второй этаж вела покосившаяся лестница, но дожидавшийся нас Шутник далеко проходить не стал и сгрузил Бернарда на одну из стоявших у стены скамей.

– Габриель, иди во двор, покарауль, – попросил Шутника хмурый Арчи.

– Сейчас. – Мрачно оглядевший загаженное помещение Шутник расстегнул ворот куртки и, с брезгливой миной принюхавшись к содержимому одного из стоявших на соседнем столе кувшинов, вылил остатки его содержимого себе в рот. – Пойло, – недовольно процедил он и вытер подбородок, по которому протекла струйка пролившегося вина.

– А ты хотел королевское старонорлингское здесь обнаружить? – уселся на стул Арчи.

– Знаешь, я бы сейчас даже от молодого эр-нагорского не отказался, – заявил Шутник.

– Можно подумать, я бы отказался, – шумно выдохнул здоровяк и откинулся на спинку стула. – Не тяни, Габриель: неровен час, те уроды вернутся. А ты, Кейн, сходи о комнате договорись, у тебя говор на местный больше всего походит.

– Заметано, – кивнул я и направился в глубь помещения, туда, где за плотной занавесью находилась ведущая во внутренние помещения дверь. Именно там скрылся посоветовавший переговорить с хозяином батрак.

– Мечи оставь, тупица, – остановил меня Шутник.

Пожав плечами – можно подумать, убежавший докладывать хозяину о странных гостях батрак оружия в темноте не приметил, – я тем не менее решил не искушать судьбу и, кинув мечи на стул, засунул последний оставшийся у меня метательный нож в правый рукав. Все же со своим уставом в чужой монастырь лезть не с руки, да и не стоит хозяина с самого начала нервировать: мне бы с ним по-доброму

потолковать сперва… А уж дальше как разговор пойдет.

За занавесью обнаружилась сбитая из толстых дубовых досок солидная дверь, углы которой укрепляли железные полосы. От толчка она даже не шелохнулась, пришлось надавить посильнее. Дверь подалась, и, переступив через высокий порог, я зашел в примыкавшую к кухне комнатку, посреди которой на табуретке сидел полный усатый мужичонка лет сорока в расстегнутом камзоле, из-под которого виднелась испачканная пятнами жира нательная рубаха. Батрака нигде видно не было, зато на придвинутой почти вплотную к печи колоде наряженный в поварской фартук парень длинным ножом разделывал куриную тушку.

– Чего тебе? – сморщив при моем появлении нос, поинтересовался усатый.

Не кем иным, кроме как хозяином этого тенями забытого заведения, он оказаться не мог, а потому я не стал тянуть кота за причинные места и сразу же перешел к делу.

– Нам бы комнату снять. – Мне почудилось, что откуда-то повеяло запахом навоза, но из-за кухонной гари с полной уверенностью об этом судить было нельзя. – На день или поболее.

– Платить есть чем? – с ног до головы осмотрел меня хозяин и, кажется, остался недоволен увиденным. – В такое время я меньше чем за серебряный шлем в день незнакомцев не пущу.

– Годится, – стиснув зубы, проглотил я неслыханно задранную цену.

– С каждого, – добавил, совершенно поразив меня своей наглостью, усач и, заметив промелькнувшую у меня по лицу гримасу, смилостивился: – С троих, так и быть, два возьму.

– Деваться некуда – заплатим, – пожал плечами я и потер костяшку большого пальца правой руки подушечкой указательного. – Мне бы тут одного человека в окрестностях найти хотелось…

– Об этом позже потолкуем, – усмехнулся оставивший без внимания мой жест хозяин. – Вы, я так понимаю, из Старого Перента драпаете?

– Мы мимо проезжали, да в город попасть не смогли, – насторожился я и немного приподнял правую руку.

– Да? А гарь драконьего зелья так в нос и шибает…

Прежде чем он договорил, позади послышался легкий шорох, и я инстинктивно отступил влево. С тихим гулом короткая дубинка промелькнула, шаркнув меня по правому плечу, и промахнувшийся батрак, который до этого таился за ширмой, невольно шагнул вперед.

Рукоять метательного ножа сама скользнула в ладонь. Зажав ее обратным хватом, я ткнул батрака острием в глаз и, выдернув лезвие, метнул клинок в повара, прыгнувшего ко мне с кухонным тесаком в руке. Нож пробил тому горло, и парень рухнул под ноги вскочившему с табурета хозяину постоялого двора.

Прыжок вперед, и носок сапога угодил растерявшемуся усачу аккурат в низ живота. Запнувшись о стоявшую позади табуретку, он с воем растянулся на полу, а подняться уже не успел: переставив табурет ему на грудь, я уселся сверху. Судя по неподвижной позе слуг и растекавшимся по полу лужам крови, неожиданностей от них можно было не опасаться.

– Что ж ты, паскуда, такое вытворяешь-то? – пытаясь отдышаться, зло прошипел я. – Жить надоело?

– Это тебе жить надоело, если ты на человека Кройда руку поднял! Сейчас его хлопцы вернутся и мигом из тебя потроха выпустят! – неожиданно заорал в ответ усач.