Пояс Богородицы
Шрифт:
Лив Генрих впервые исполнил эту балладу в самом начале октября в относительно еще теплый вечер, перед внезапно начавшимися на следующий день морозами, и волей судьбы этот вечер оказался последним перед последовавшим затем целым рядом трагических событий, навсегда изменивших уклад жизни трех породнившихся семей, живущих на берегах Угры.
Смерти не бойтесь, дети, Она приходит лишь раз — И никому на всем белом свете Неведом той встречи час. Войны не бойтесь тем боле, Раз уже смерть нипочем. Сражайтесь за волю во чистом поле, Не расставаясь с мечом. А зверя не бойтесь подавно — Охота нам в радость дана. Пируйте разгульно, лихо и славно И кубки пейте до дна! Назад не глядите с тоскою, Гордо смотрите вперед И дело свое исполняйте мужское, Как вам Господь пошлет!Баллада всем понравилась, и Генрих был вне себя от счастья, только грусть Настеньки портила ему удовольствие.
— Скажи, милая госпожа, что я могу сделать, чтобы твое лицо озарилось улыбкой?
— Не знаю, — сказала Настенька и добавила: — Я почему-то так скверно себя чувствую… Мне чего-то хочется, не знаю чего… Вот я бы, пожалуй, съела клюквы с медом…
— Мед есть у бортника Якова, а клюквы я тебе сам лично на рассвете свежей насобираю! Завтрак из меда с клюквой будет ждать тебя после пробуждения! — поцеловал ей руку Генрих.
— Спасибо, Генрих, ты очень мил. А я не знаю, что со мной… Что-то мне давит постоянно… Где-то вот тут, — она обхватила руками голову. — Как обруч какой-то… Больно…
— Бедняжка, как мне тебя жалко, — погладил ее по голове Генрих. — Слушай, по-моему, у тебя жар… Ну-ка давай сейчас же позовем Надежду Неверову, пусть она тебя посмотрит…
…Лив Генрих хорошо знал, где растет клюква, и хотя вполне можно было поручить это простое дело любой девчонке из медведевских или бартеневских, у него, кроме непосредственного желания доставить Настеньке удовольствие, была еще одна причина. Генрих очень любил по утрам ловить рыбу собственноручно изготовленной удочкой из орешника с леской из плетеного конского волоса и главной ценностью — железным крючком, выкованным еще в детстве дедом в родной ливской деревне, задолго до того, как они с отцом отправились трудиться на конюшню в замок генерала Шлимана. Генрих никогда не расставался с этим крючком и, когда поселился на Угре, был в восторге от возможности каждый рассвет проводить на берегу с удочкой. Правда, с тех пор, как там начались военные действия, ни о какой рыбалке на Угре не могло быть и речи, но и тут Генриху повезло.
После переезда в Медведевку он вскоре обнаружил неподалеку в лесу тайное озеро — то, на котором когда-то прятал Медведев своего коня Малыша, когда искал лагерь Антипа.
Никаких войск вокруг не было, пушечная пальба с берегов Угры еле доносилась, а рыбой заброшенное озеро просто кишело. Именно там на его заболоченных берегах и росло много клюквы.
Таким образом, на рассвете следующего дня, забросив удочку на живца (пойманного у самого берега шляпой) и привязав ее покрепче к дереву, Генрих отправился за клюквой. Вскоре его широкополая шляпа послужила ему вторично, на этот раз в качестве лукошка, и, вернувшись обратно с полной шляпой клюквы, он увидел свою удочку, которая дергалась так, что с деревца, к которому он ее привязал, едва не слетели все пожелтевшие листья.
Огромная щука попалась на крючок, и через полчаса Генрих гордо шагал по лесной дороге, держа в одной руке шляпу, полную клюквы, а в другой — щуку на ветке, продетой сквозь жабры, причем рыба была такого размера, что ее хвост тащился по земле.
Услышав позади себя топот копыт, Генрих обернулся и сошел на обочину.
Двое московских воинов догнали его, и один спросил:
— Где тут Медведевка, не знаешь?
— Да вот рядом, а вам кого? — полюбопытствовал Генрих.
Один из всадников показал ему грамоту, с которой свисала печать наместника Образца.
— Мы из Боровска от воеводы Образца. Он послал нас с известием к хозяйке имения Анне Медведевой.
— Я как раз туда иду, — сказал Генрих.
— Ну, садись сзади — покажешь дорогу, — весело пригласил всадник и помог Генриху взгромоздиться позади него на круп лошади, которая присела под тяжестью.
— А ты не худой, брат, — пошутил всадник. — Видно, татары не очень вас тут гоняют!
— Они нас боятся! Сидят на том берегу и носа не показывают! — похвастался Генрих.
— И правильно делают! Вот сейчас воевода Образец возьмется за дело, вообще полный конец им настанет!
Генрих сам доложил Аннице о прибытии гонцов наместника.
Анница слегка насторожилась — воевода недавно сам посещал ее дом и не говорил ни о каких планах, на дальнейшие встречи.
Она хотела принять гонцов в присутствии вооруженного Клима Неверова и Гаврилки, но Клим, памятуя предупреждение Сафата, переданное через Манина, категорически воспротивился тому, чтоб она выходила к незнакомым людям, кем бы они ни были.
Анница возразила, но Клим был непреклонен, и сошлись на том, что она будет наблюдать за ними со стороны через щель в занавеси, а Клим проведет беседу.
Гонцы вошли, оставив оружие в прихожей.
— Хозяйка сейчас занята, она просила меня принять вас от ее имени, — встретил он гостей, внимательно наблюдая за их реакцией.
Похоже, отсутствие Анницы совершенно не смутило гонцов.
Один из них низко поклонился и, протягивая грамоту, сообщил следующее:
— Великокняжеский наместник боровский Василий Федорович Образец просит Анну Медведеву пожаловать к нему сегодня на военный совет. Поскольку Медведевка самое сильное укрепление на этом берегу, наместник хочет посоветоваться с владелицей об использовании возможностей имения в боевой операции. Воевода намеревается в этом месте пересечь Угру и нанести ордынцам неожиданный удар. В полдень он пришлет за хозяйкой имения одноместный возок и отряд из десяти человек охраны, который доставит ее в Боровск и привезет обратно после военного совета.
Анница внимательно наблюдала за обоими гонцами. Ничего не вызывало подозрений.
Клим осмотрел печать и грамоту.
— Это охранная грамота для хозяйки, подписанная наместником, — пояснил воин.
Клим извинился, вышел с грамотой, оставив гостей на Гаврилку.
Анница быстро прочла грамоту.
Податель сего направляется ко мне по моему велению с важным делом. Всем постам пропускать немедленно и беспрепятственно!
Наместник великого московского князя в Боровске Воевода Василий Образец
Анница кивнула и оставила грамоту у себя. Клим вышел и сказал гонцам:
— К полудню хозяйка будет готова ехать. А вы пока погостите у нас. Наши люди вас покормят.
— Спасибо! — поклонились воины и вышли.
— Гаврилко, — приказала Анница, — не спускай с них глаз. Заметишь хоть что-нибудь подозрительное — немедленно сообщай мне. Клим, садись на коня и скачи в Картымазовку. Покажи грамоту князю Холмскому — пусть скажет, не подделаны ли печать и почерк, — и сразу обратно!
…Клим вернулся через полтора часа. Князь Холмский подтвердил, что и печать, и почерк Образца подлинные. Более того, он знал, что воевода очень часто дает такие грамоты людям, которых ждет быстро с какими-либо срочными донесениями, чтобы сократить время на всякие проверки. Наконец, он добавил, что Образец недавно вернулся из ставки великого князя в Кременце, так что вполне вероятно, что он хочет обсудить какие-нибудь планы.