Поющая в башне
Шрифт:
Газиев назвал сумму, от которой у нее внутри все оборвалось. Люди убивали и за меньшие деньги.
– Меня все устраивает, - мама ответила, не раздумывая.
– Забирай, теперь она твоя проблема.
В комнате послышалось какое-то движение, и Варя сломя голову кинулась к себе в комнату. Ее продали! Как вещь! Мама, ради которой она была готова на все! Дрожащими пальцами она заперла дверь на ключ, упала на кровать и разрыдалась.
Она не знала, сколько плакала. Когда слезы высохли, за окном было совсем темно, праздничные огни погасли. Варя содрала с
Утро ударило в глаза холодным светом. Сознание вернулось, и события вчерашнего дня лавиной обрушились на нее. Она резко села в кровати, но увиденное заставило ее вскрикнуть от испуга. В кресле у окна сидел Газиев и неотрывно смотрел на нее остановившимся взглядом, как какая-то рептилия.
– Доброе утро, Эмилия, - спокойно произнес он, как будто все было в порядке вещей.
– Как?.. Как Вы здесь оказались? Я заперла дверь.
– Думаешь, у меня нет ключей от собственного дома? Мне понравилось смотреть, как ты спишь. Ты же знала, что я приду.
– Если честно, нет. Я надеялась, Вы вчера меня поймете.
– Ты про романс? Очень душевно. Вот только я буду решать, по какому пути ты пойдешь.
– Я живой человек! Почему вы оба принимаете решения за меня?! Меня нельзя купить или продать!
– Да ты была плохой девочкой и подслушивала!
– Газиев подошел к ней, улыбаясь.
– Но я рад, что так все вышло. По крайней мере, ты теперь не питаешь иллюзий по отношению к этой женщине.
– Вы сильно переплатили. Учитывая, что я совершеннолетняя. И оставаться здесь не собираюсь.
– И куда же ты пойдешь?
– Это Вас не касается!
– Не смеши меня! Я могу дать тебе все, а могу все отобрать. Твое сценическое имя принадлежит мне. У меня есть связи повсюду, я могу оставить тебя без работы, без твоего драгоценного пения, без жилья и свободы. Устроить тебя за решетку - никаких проблем. Пакет наркоты, и ты сядешь надолго. У тебя ведь нет денег на адвоката, нет друзей. Никого.
Она встала с кровати и попыталась подойти к своей сумке. Уже собранная, та лежала у комода. Но Газиев встал к ней вплотную.
– Почему я?!
– отчаянно спросила она.
– Не знаю, - он рассеянно оглядел ее с ног до головы.
– В тебе что-то есть. И я хочу это получить. Целиком.
Она судорожно пыталась сообразить, что делать. На глаза попался тяжелый позолоченный канделябр на комоде.
– Я Вам не подойду, - пролепетала она.
Робость, видимо, притягивала и заводила его, поэтому Варя не выходила из образа, стараясь незаметно пятиться к комоду.
– Вот увидишь, мы отлично подойдем друг другу, - он прикоснулся к косе и сжал ее в кулаке.
– Я с самого начала представлял это себе. Но хотел немного побыть джентльменом. Вижу, ты не оценила.
Он указал взглядом на разорванное синее платье, тряпкой валявшееся на полу, а потом стал медленно наматывать на руку ее волосы, пока ей не стало больно.
– Так нельзя обращаться с моими подарками, - тихо проговорил он.
– Мне многому придется тебя научить. Эта женщина, твоя мать, предупредила, что ты уже не девочка. Не могу сказать, что меня это радует, но, по крайней мере, нам будет проще привыкнуть друг к другу. Верно? Ну же, отвечай, когда я с тобой разговариваю!
Он сильно сжал ее грудь и попытался поцеловать, но она улучила момент и изо всех сил ударила его коленом в пах. Он прошипел ругательство и согнулся, а она обрушила канделябр на его затылок. Газиев обмяк и упал лицом в пол. На коротко подстриженных волосах выступила кровь.
Какое-то время Варя в оцепенении стояла, сжимая в руках орудие преступления. Потом, наконец, пришла в себя и первым делом пощупала его пульс. Он был без сознания, но жив. Тогда она вытерла подолом ночной рубашки уродливый подсвечник, спешно оделась и вышла из комнаты с сумкой в руках. На всякий случай она забрала у Газиева телефон и заперла дверь снаружи. Спокойным шагом спустилась вниз, стараясь не вызвать подозрения у кого-то из прислуги. В прихожей ей попалась кухарка.
– Ильдар Шамилевич пока не собирается завтракать?
– осведомилась та.
– Он отдыхает, - Варя многозначительно улыбнулась.
– Уснул, и я не стала его будить.
– Конечно, я понимаю, - закивала женщина и исчезла в гостиной.
С трудом сдерживая дрожь во всем теле, Варя натянула верхнюю одежду и пошла к гаражу. Маминой машины уже не было, видимо, та не стала задерживаться, зато охранник сидел на месте.
– Ильдар Шамилевич знает, что Вы уезжаете?
– Конечно. И предупредите его, что я быстро, к обеду уже вернусь. Пусть не скучает, - Варя нацепила самое беззаботное и обворожительное выражение лица.
Счет времени шел на минуты, Газиев мог очнуться в любой момент. К счастью, охранник не стал устраивать дознание и спокойно выпустил ее. Едва вырулив на трассу, Варя набрала скорость, пытаясь одновременно удержаться на заснеженной трассе и привести мысли в порядок. Домой она вернуться не могла, друзей у нее действительно не было. Она доехала до первой попавшейся станции метро, бросила машину с телефоном, сняла все деньги с карточек и спустилась в подземку. Там, сев в поезд, она смогла, наконец, унять панику и принять единственное разумное решение: куда ехать дальше.
[1] Булат Окуджава «Эта женщина в окне», отрывок.
Глава 6
Воскресный вечер Саше пришлось отдать работе. Впрочем, это был как раз тот случай, когда дело совмещалось с удовольствием. В «Бомбоубежище» снимали живой концерт на манер старых добрых квартирников. Группа «Ладья» отмечала четверть века своего существования. Игорь Ладыгин, вокалист и основатель, был Саше хорошим другом. Он уже отошел от неистовых прыжков по сцене в искусственном дыму, добавил в тексты больше философии, превратившись в мудрого старейшину русского рока.