Поющие камни
Шрифт:
Костя не видел воды, он стоял, откинувшись назад. Натянув веревку, повернув голову, он смотрел на широкую площадку, занятую колонией серых чаек. Там можно было лечь, вытянувшись во весь рост. От этой площадки базальт спускался вниз ступеньками к самой воде. Только четыре шага отделяли его от этой спасительной площадки. Костя посмотрел на беседочный узел. Стоило только потянуть... Он тут же отогнал от себя эту гадкую мысль, но она снова появилась.
«Зачем погибать двоим? Ты его все равно не спасешь этим».
Косте стало невмоготу от этих мыслей. Он
У Трони затекли руки и ноги. Он чувствовал, что долго не продержится, да и камень начал медленно отползать от скалы. Троня искал глазами, за что бы перехватиться руками. Возле не было ни одного выступа, виднелись трещины, из них выглядывали птенцы топорков. И он старался не дышать, чтобы еще хоть немного продержаться.
— Падаю, держи! — закричал он вдруг так пронзительно, что Костя услышал.
У него чуть не переломилась поясница, когда Троня закачался на веревке.
Кайры настолько освоились с Костей, что хотя и с опаской, но уже кормили птенцов у его ног. Только пара стариков вилась над ним, норовя клюнуть его в лицо. Костя отвернул голову, спасаясь от них. Птицы юркнули в трещину Накормив птенцов, они вылетели, прокричав что-то над самым его ухом. Косте стало казаться, что сквозь оглушительный птичий гомон слышатся голоса. Это мог быть отец, Степан Харитонович или кто-нибудь из ловцов. Он ждал, что сейчас они спустятся к нему и его муки окончатся. Проходили минуты, а помощи все не было. Он чувствовал, что силы его уходят, и, наконец, понял, что долго не продержится. Надо было или прыгать, или попробовать пройти четыре шага до спасительной площадки, и он пошел, с огромным трудом переставляя ноги. Троня понял намерение друга. Вертясь на веревке, он следил, как по кромке камня, срезая птичий помет, медленно движется веревка.
«Неужели дотянет? Вот молодец!» — думал он, закрывая глаза рукой.
И вдруг у него захватило дыхание, в ушах засвистел ветер... Троня падал, сжавшись в комок, потом по привычке распрямился, прижал руки к туловищу и «солдатиком» врезался в воду. Прошли секунда, другая, и он, не коснувшись ногами дна, стал отчаянно выгребать руками и ногами. Тут он был в своей стихии. И хотя все еще погружался ко дну, понял, что спасен. Теперь уже ему ничто не было страшно. Пересилив инерцию падения, он стал быстро подниматься, вынырнул, поплыл к берегу, тяжело поводя руками. А позади уже отфыркивался Костя.
Троня оглянулся.
— Вот это полет! — сказал он.
Костя улыбался, тяжело разгребая воду. Троня коснулся дна ногами и стал выбирать веревку, покрикивая:
— Раз, два — взяли! Сама идет!
Костя вылез на камни и сел; он все улыбался, глядя на птиц, на скалы, на небо.
— Развязывай линь да снимай куртку. Будем сушиться, — сказал Троня.
Костя попробовал развязать узел, но не мог. Троня увидел, что у Кости с пальцев сочится кровь.
— Дай я развяжу, — предложил он дрогнувшим голосом. — Ого! Вот затянули узелок. Ну-ка зубами! И зубами не берет. Хоть жалко линь, а придется резать.
РАЗВЕДЧИКИ КАПИТАНА НЕМО
Два дня съемочная группа провела на птичьем базаре возле бухты Морских львов. Лилиана Александровна и Троня спускались на канате и вели съемки всех птиц. Троне посчастливилось сделать редчайший снимок — выход птенца кайры из яичной скорлупы. Надежно привязанный толстым тросом, он смело разгуливал над стометровым обрывом. Иван Иванович тоже попробовал спуститься, да чуть не уронил съемочную камеру и тотчас же подал сигнал к подъему.
— Нет, знаете ли, — сказал он, смущенно улыбаясь, — это не моя стихия. Я лучше отличусь на подводных съемках, а воздух предоставляю вам. Как-то себя неуверенно чувствуешь в этом птичьем обществе. Мы с тобой, Костя, лучше будем страхующими, а также подъемной силой, хотя ты не особенно налегай, береги руки.
— Пустяки, — ответил Костя, — уже почти зажило. Да и в бинтах, как в рукавичках.
Мальчики восхищались, с какой ловкостью и бесстрашием Лилиана Александровна перепрыгивала с выступа на выступ, и улыбались, поглядывая на Ивана Ивановича, когда он с круглыми от страха глазами кричал, тщетно стараясь заглушить птичий гомон:
— Ли, осторожней! Что за безобразие! Ну, ребята, хоть вы ей скажите, что можно сорваться даже с такого каната. Ли!
Мальчики переглянулись. «Это что, — говорили их взгляды, — попробовали бы вы походить вдвоем по тому карнизу без каната, пять раз обкрученного вокруг камня весом в тонну».
После съемки Иван Иванович и Лилиана Александровна пригласили мальчиков к себе.
— Будем пить чай с вареньем и с коржиками на меду, — сказала Лилиана Александровна и аппетитно причмокнула губами. — Что это вы ни разу не зайдете к нам? Мне кажется, вы еще не видели наших мушкетеров.
— Ну, конечно, нет! — подзадорил Иван Иванович.
Ни Костя, ни Троня понятия не имели о мушкетерах. И они согласились.
«Какими-то мушкетерами заманивают», — подумал Костя и облизнулся, ощутив во рту вкус удивительных коржиков на меду.
Мушкетерами оказались три рыжих щенка Розки: Атос, Портос и Арамис. Щенки носились по двору, таская старую калошу.
— Делайте заявки Гольдбергу. Мы уже взяли Арамиса. — Иван Иванович показал на серого щенка с белой лапкой. — Атос, вон тот, пузатый с пятнышком на лбу, а Портос, видите, совершенно красный. Я бы взял Портоса, да Ли нравится Арамис. У ней в детстве был щенок с белой лапкой.
У мальчиков загорелись глаза.
— Я возьму вот этого толстого! — сказал Троня. — Дедушка давно хочет завести собаку. Какие у него лапы!
— Мне тогда другого. Ну, конечно, мой лучше. Смотри, как он твоего толстяка повалил. Зверь, а не щенок.
— Да мой поддается! Он твоего может сразу перекусить на две части.
В это время Лилиана Александровна пригласила к столу. Маринованная рыба, бульон с пирожками и, наконец, коржики окончательно покорили мальчиков.