Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)

Фримен Ричард Остин

– Да, я заметил. Он явно хотел повесить на Белфилда и ограбления, и убийство.

– Абсолютно верно. Вам понятна позиция Миллера. Белфилд – синица в руках, а тот, другой, пока лишь журавль в небе. Поэтому за Белфилдом надо следить и доказывать его виновность. А если он неповинен, пусть подтверждает свою правоту.

– И что вы собираетесь делать?

– Вызову Белфилда телеграммой. Возможно, он прояснит ситуацию с платком и направит нас по верному следу. В котором часу у вас консультация?

– В половине первого, и вот как раз мой автобус.

Постараюсь вернуться к обеду.

Поднявшись наверх, я посмотрел в окно на своего друга, ритмичной походкой идущего по тротуару. Он казался погруженным в свои мысли, однако от его внимания не ускользало ничего, что происходило вокруг. Моя консультация не затянулась, и я успел вернуться к обеду. Войдя, я сразу заметил, что настроение Торндайка изменилось – он был весел и оживлен, так происходило всегда, когда ему удавалось добиться успеха в каком-нибудь сложном и запутанном деле. Однако не спешил делиться своими достижениями и явно хотел отвлечься.

– Как вы смотрите на то, чтобы немного развеяться, Джервис? – весело спросил мой коллега. – Сегодня такой чудесный день, и мы не слишком загружены работой. Пойдемте в зоопарк? У них появился великолепный шимпанзе и несколько экземпляров редкой рыбы. Идем?

– С удовольствием. Покатаемся на слоне, угостим медведя булочками и вообще родимся заново, как феникс из пепла.

Но когда часом позже мы прогуливались по зоопарку, я заподозрил, что наша увеселительная поездка имеет некую скрытую цель, поскольку ни шимпанзе, ни диковинная рыба Торндайка не заинтересовали. Его сразу же потянуло к вольерам, где обитали ламы и верблюды.

– Внимание, Джервис, – произнес он, когда мимо нас провели облезлого верблюда под седлом. – Взгляните на этот корабль пустыни с пассажирской палубой между горбами и признаками ревматоидного артрита тазобедренного сустава по правому борту. Пойдем посмотрим на него, пока он не вошел в док.

Мы пошли по боковой дорожке, чтобы перехватить верблюда по дороге в его стойло.

– Интересно проследить, как животные, обладающие определенными качествами, – лошади, северные олени и верблюды, – были приспособлены к нуждам человека, – продолжал рассуждать Торндайк. – Подумать о той роли, которую сыграли в истории верблюды: в древней и в современной торговле, в распространении культуры, в войнах и завоеваниях. Да, верблюд замечательное животное, хотя данный экземпляр выглядит довольно жалко.

Верблюд, казалось, понял, что о нем отозвались неуважительно: проходя мимо Торндайка, он презрительно показал зубы и отвернулся.

– Ваш подопечный уже немолод, – заметил Торндайк, обращаясь к его поводырю.

– Да, сэр. Он стареет, и этого уже не скроешь.

– С этими животными, наверное, много возни? – продолжал Торндайк, шагая рядом с поводырем.

– Вы правы, сэр. Характер у них отвратный.

– Да, я слышал, но все же верблюды и ламы очень занятны. Вы не знаете, можно ли купить их фотографии?

– Да, в кассе есть кое-что, но далеко не все. Если вы хотите, весь набор ловко

делает парень из верблюжатника. Только сейчас его нет.

– А как его зовут? Я хочу заказать у него фотографии.

– Джозеф Вудторп, сэр. Он вам любых наснимает. Спасибо, до свидания, сэр.

Опустив в карман неожиданные чаевые, мужчина повел своего подопечного в вольер.

Интерес Торндайка к верблюдам тотчас же увял, и он предоставил мне возможность выбирать маршрут, проявляя равный интерес ко всем обитателям зоопарка – от насекомых до слонов и наслаждаясь отдыхом с энтузиазмом школьника. При этом не упускал случая поднять с земли любое перышко или клочок шерсти, заворачивал в бумагу и, надписав, укладывал в свою жестяную коробочку.

– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – объяснил он, когда мы отошли от вольера страуса. – Вот, к примеру, перышко казуара или шерсть оленя-вапити. При определенных обстоятельствах они помогут найти преступника или спасти невиновного. Такое часто случается.

– У вас, вероятно, целая коллекция перьев и шерсти, – предположил я.

– Возможно, самая большая в мире. И совершенно уникальная – ведь туда входят образчики пыли и земли из самых разных мест и промышленных предприятий, волокна, пищевые продукты и лекарства.

– Она помогает вам в работе?

– Постоянно. Обращаясь к своим образцам, я получаю самые неожиданные улики, и практика показывает, что микроскоп – это спасительный якорь судмедэксперта.

– Помнится, вы собирались послать телеграмму Белфилду. Отправили?

– Да. Я попросил его прийти в половине девятого вечера и привести с собой жену. Надо разобраться с этим загадочным платком.

– Думаете, он скажет вам правду?

– Не берусь судить. Но вряд ли станет валять дурака. Я со своими методами явно пользуюсь у него авторитетом.

После ужина Торндайк извлек из кармана жестяную коробочку и стал сортировать свой «улов», одновременно инструктируя Полтона, как поступить с каждым образцом. Волоски и мелкие перышки следовало оформить как объекты для микроскопического исследования, а более крупные перья положить в отдельные пакетики и убрать в соответствующие коробки. Стоя у окна, я невольно прислушивался к разговору, получая массу ценных сведений относительно препарирования и хранения образцов, и восхищался обширными познаниями моего коллеги и четкостью его инструкций. Внезапно я вздрогнул, увидев, как к нашему дому приближается знакомая фигура.

– Вот тебе раз! – воскликнул я. – Ничего себе накладочка!

– Что такое? – обеспокоенно спросил Торндайк, оторвавшись от своих образчиков.

– К нам идет суперинтендант Миллер. А уже двадцать минут девятого.

Торндайк рассмеялся:

– Пикантная ситуация. Вот Белфилд перепугается. Но ничего страшного. Я даже рад, что он пришел.

Через минуту раздался энергичный стук в дверь, и в комнату вошел несколько смущенный Миллер.

– Прошу прощения за беспокойство, – начал он извиняющимся тоном.