Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)
Шрифт:
– «Отпечатки сняты Джозефом Вудторпом, надзирателем тюрьмы Холловей», – громко прочитал детектив.
Впившись взглядом в фотографию, он воскликнул:
– Черт побери! Не успеешь и глазом моргнуть, а у вас уже все в ажуре, доктор. Завтра утром мистер Вудторп окажется за решеткой. Но как он это провернул?
– Он мог снять лишние отпечатки и оставить себе дактилокарту. Заключенные в таких вещах не разбираются. Однако Вудторп поступил по-другому. Сфотографировал дактилокарту прежде, чем ее отослать. Для опытного фотографа это пустяк, а у меня есть все основания предполагать, что он весьма искусен. Уверен, что во время обыска вы найдете у него фотоаппарат и снимки.
– Доктор, вы не перестаете нас удивлять. Однако я должен идти, чтобы выписать ордер на арест. Спокойной ночи, сэр, и примите самую искреннюю благодарность.
Когда суперинтендант ушел, мы какое-то время сидели молча. Наконец Торндайк заговорил:
– Любое дело, Джервис, каким бы простым оно ни казалось на первый взгляд, преподает нам поистине бесценный урок, который должны четко усвоить. Факт становится уликой только после тщательного изучения. Очевидная истина, однако на практике ею часто пренебрегают. Возьмите это расследование. Когда сегодня утром я покинул дом Колдуэлла, в моем распоряжении имелись следующие факты. Человек, убивший Колдуэлла, прямо или косвенно связан с дактилоскопическим отделом и, судя по всему, опытный фотограф. Вероятно, это он совершил ограбления на Уинчмор-хилл и в других местах, знал Колдуэлла, имел с ним какие-то дела и, вероятно, подвергался шантажу. Вот и все.
Как видите, негусто. Был еще подброшенный платок со штампом имени Белфилда, но ведь резиновую печать может сделать кто угодно. Я не сомневался, что это подстава, но доказательств у меня не имелось. Платок был запачкан кровью человека или животного, хотя на первый взгляд казалось, что это не важно. И все же я сказал себе: установлен неоспоримый факт – наличие крови, чья бы она ни была. Оставалось определить, какое значение может иметь данное сведение для расследования. Придя домой, исследовал пятно под микроскопом, и оказалось, что это кровь верблюда. Так малозначительный факт превратился в серьезную улику. Остальное было делом техники. Под дактилокартой в качестве исполнителя значился Вудторп. Передо мной стояла задача найти всех лондонских верблюдов, выяснить имена людей, работающих с ними, и определить, нет ли среди них фотографа. Естественно, что первым делом я отправился в зоопарк и сразу же вышел на Джозефа Вудторпа. Поэтому я не устаю повторять: никогда не сбрасывайте со счетов факты, не изучив их досконально.
Однако в суде все это не прозвучало – Торндайк даже не был вызван в качестве свидетеля. При обыске у Вудторпа нашли такое количество улик (включая два штампа с отпечатками пальцев, в точности соответствующие описанию Торндайка, и несколько фотографий дактилокарт), что его вина была с легкостью доказана, и вскоре в обществе стало одной одиозной фигурой меньше.
Тайны Д’Эрбле
Перевод с английского Л.Г. Мордуховича
Глава 1
Встреча у лесного озера
До какого-то момента наше прошлое кажется далеким, смутным и туманным. Зато все случившееся после помнится ярко и отчетливо, и почему-то крепнет уверенность, что все это непременно, неминуемо должно было случиться. Странное ощущение… Сейчас, спустя двадцать лет, мне кажется, будто это было только вчера.
Должен признаться, подробности тех событий представляются мне столь невероятными, что рассказывать о них неловко и даже боязно.
Но ведь это было.
Я пишу, и перед моими глазами возникает картинка: ранняя осень, Хайгейт, солнечно, на часах восемь утра, и я, вполне еще молодой человек, двадцати пяти лет от роду, обладатель свеженького врачебного диплома, отправляюсь на прогулку в лес, благо он здесь неподалеку. Завтра мне предстоит начать работу. Но это завтра, а сегодня ничего, кроме приятной праздности. Правда, блокнот для зарисовок в кармане и коробка с пробирками для сбора образцов намекали на истинную цель прогулки, но это для меня все равно был отдых.
Вот и лесная аллея. Тишина, косые лучи солнца золотят опавшие с дубов листья. Их немного, осень только начинается. Я почему-то вспомнил тогда, что это остаток первобытного девственного леса, покрывавшего всю Британию, и где-то там в низине находится посещаемая ду'хами большая общая могила умерших от чумы…
Аллея повернула направо; по обе ее стороны шли высокие кусты, а за ними деревья, в основном дубы, но попадались и лиственницы, серовато-зеленая хвоя которых отсвечивала голубизной. И там стояла она, среди папоротников, как прекрасное видение. По-настоящему прекрасное – девушка была необыкновенно хороша собой. Она пристально вглядывалась в чащу, наклонившись вперед, как будто что-то искала, но при моем появлении, испуганно поежившись, выпрямилась.
Не желая смущать ее, я отвернулся и прошел мимо, сделав вид, что никого не заметил. Нас разделяло не больше десяти футов. Девушка была примерно моего возраста; по виду, несомненно, леди. Я шел дальше, гадая: что она делает тут в такую рань? И вообще, девушке небезопасно находиться в лесу одной. Да она и сама это, видимо, сознавала: мое появление явно ее испугало.
Но все-таки что она высматривала? Что можно было тут потерять, чтобы прийти искать рано утром? Впрочем, это не мое дело. Девушка, конечно, красива, но мне пора сворачивать к месту назначения.
Я двигался к озеру, как и намеревался с самого начала, а у самого из головы не выходила загадочная фигура, высматривающая что-то среди деревьев. Не скрою, если бы она была не так красива, я бы, наверное, уделил ей много меньше внимания. Но мне было двадцать пять, и если мужчина в таком возрасте не замечает привлекательных девушек, значит, с головой у него далеко не все в порядке.
В задумчивости я незаметно вышел к большой поляне, в низине которой лежало небольшое овальное озеро с илистыми берегами, куда впадал хилый ручеек, начинавшийся неведомо где. Подойдя к воде, я немедленно приступил к делу: достал из кармана коробку с пробирками, зачерпнул одной немного воды и на свету через лупу изучил улов. Он оказался неплохим. Прилипшая к корешку ряски зеленая гидра, несколько активных дафний, алый водяной клещ и красивая сидячая коловратка. Озеро было богато такого рода фауной.
Ободренный успехом, я убрал пробирку и достал следующую. Вторая проба оказалась менее богатой, но пробудившийся азарт натуралиста заставлял брать пробы одну за другой. Я медленно двигался вдоль берега, забыв обо всем, даже о загадочной девушке, и так увлекся охотой, что не заметил весьма примечательное и довольно крупное светлое пятно, которое, кажется, все время было на виду. Я увидел его, когда оказался совсем рядом: наклонился счистить со свежей пробы ряску и уперся взглядом в человеческое лицо, обрамленное водорослями.