Позади Москва
Шрифт:
– Куда одеваешь, придурок! Ты еще через ноги натяни, мать твою! Очки разуй!
Она сморгнула, глядя на секундную «жанровую сцену»: здоровенный сержант отвешивает подзатыльник не менее крепкому мужику лет 26–28, растерянно выпутывающемуся из лямок. Начал надевать задом наперед, понял ошибку, а обратно не лезет.
Там же все хватали каски. Или шлемы? Уже почти скуля про себя, она взяла один из стопки, похожей на стопку кастрюль. Но шлем оказался не стальным, а вроде бы пластиковым, и Вика испугалась этого еще больше. Хорошо это или плохо? От чего может защитить пластик?
– Давай! Давай! Оглохли все? Первый взвод!
– Вашу мать через пень-колоду! Второй взвод! Орангутанги чертовы! Старший сержант Ежов!
– Й-я!
– Твои бандерлоги вообще с катушек спрыгнули? На фарш пойдете, придурки! Быстро, быстро!
– Виноват, товарищ старший лейтенант!.. Второй взвод! Стройся! Равняйсь, смирно! Вольно… Командиры отделений, ко мне!
Вдалеке гулко ухнуло, и этот же звук повторился еще раза три, почти не угасая. Будто в бане уронили металлическую шайку, и та покатилась по полу, гремя и подпрыгивая.
– Командиры отделений, я сказал! Рядовой Иванов, рядовой Цыплаков, рядовой Яшин! Ко мне, живо! Лейтенант Ляхин тоже!
Люди бегали, таскали грузы: ящики, коробки, что-то еще. Размахивая руками, комвзвода орал на командиров отделений, его не было слышно за многоголосым ревом автоколонны. Та была вроде бы совсем рядом, за ближайшим строением, и звук греющихся моторов наполнял морозный воздух, не оставляя места ни для каких других. Вике и стоящим рядом знакомым ребятам как раз в эту секунду вроде бы никуда бежать и ничего тащить не приказывали. Можно было перевести дух и хотя бы попытаться собраться с мыслями. Как ни странно, короткой паузы хватило, она вспомнила про обещание, полученное на стрельбище после своих чудесных для новичка достижений.
– Товарищ старший сержант!
– Не лезь!
Вика обернулась: ее ухватили за плечо сзади.
– Не видишь, что ли?
Она посмотрела: все три командира отделений их взвода и ротный санинструктор кивали головами, как болванчики. Или как игрушечные собачки – такие ставят в машины.
– Нет.
– Тогда просто слушай меня. Стой на месте.
– Но…
Вика все же закрыла рот сама. Ладно. Как будет, так будет. Даже если ей дадут снайперскую винтовку вместо автомата, это не сделает ее снайпером. Снайперов даже в Отечественную готовили месяцами. А она СВД пока видела только на картинке. Чуточку реализма не помешает, правда? В сложившихся-то условиях?
Первый взвод их роты тяжело протопал мимо, обвешанный оружием, мешками, броней, касками – все тащили их за лямки, как какие-то авоськи. На ходу солдаты очень одинаково косили на стоящих глазами. Парень слева от Вики приветственно помахал рукой. Вроде бы по команде «вольно» разрешалось… Стоящий справа звучно прокашлялся и харкнул под ноги: на этот раз она даже не поморщилась, не до того.
– Патронов набрал?
– Еще как набрал. Вещмешок почти полный.
– Врешь.
– Забьемся? Я три сотни взял. И две гранаты.
– Утянешь?
– Хе…
Парень похлопал себя свободной ладонью по груди, действительно как обезьяна.
– Бронежилет тебе какой достался?
– А я знаю? Какой ухватил, такой достался. На нем не написано.
– Раньше шлемы другие были…
Это сказал еще один, молчащий до этого мужчина, и Вика обернулась на него с вопросом.
– Виталий, тебя ведь так зовут, да?.. А ты помнишь, какие раньше были? Видел?
Виталий молча кивнул. Вика уже думала, что он не ответит, но тот все же разжал губы.
– Да, я срочную еще в СССР служил. У нас другие были. Стальные. Хреновые.
– Эти лучше? – хриплым голосом переспросили с другого бока.
– Хуже быть не могло, на мой взгляд… Так что наверняка лучше.
Командиры отделений и ротный санинструктор вернулись к ним бегом. Лейтенант втиснулся в строй прямо рядом с Викой, и когда она двигалась, давая ему место, то ей показалось, что у него волосы стоят дыбом. Показалось по выражению глаз: под шапкой ничего не было видно, разумеется.
– Ты чего? – тихо спросила она, не зная, как обратиться к нему правильно. По возрасту – старше, по званию – непонятно, но тоже как бы да…
Лейтенант посмотрел на нее нехорошими глазами. Не тупыми, а именно нехорошими. Глаза у него были как у зомби. Или как у акулы. Пустые, ничего не выражающие.
– Эй, Ляхин!
Командир отделения тоже что-то такое почувствовал, подошел быстрым шагом. Взял за плечи, встряхнул.
– Ну? Дыши! Ну?
Тот поднял опущенные глаза не сразу. Зашарил руками по левому боку, нащупал свою смешную сумку с красным крестом. Это ему помогло: он ожил. Пробормотал что-то неразборчивое под нос. «Псих», – четко поняла про себя Вика и на будущее решила держаться от него так далеко, как возможно. Что им там такое сказали?
– Взвод! Равняйсь, смирно! Слушай мою команду! Сейчас начнется!
– Что? Что он сказал? – не поверив, не поняв, спросили сбоку, снова слева.
– К погрузке!
– Что?
Вика обернулась и выдавила через сведенные судорогой зубы порцию мата. Не удержалась. Потом отчетливо, почти вслух подумала: «Ах, что бы сказала сейчас мама?» – и тут же засмеялась про себя, осознав, как выглядит: в бушлате, с «АК-74» за спиной, в строю. Все это заняло меньше секунды, и она сама испугалась за свой разум.
Очередные лающие команды старшего сержанта сорвали их всех с места. Вика уже ничего не слышала и уж точно ничего не понимала. Она просто начала делать совершенно то же самое, что и другие, и от этого ей стало легче. Ей всунули в руки огромную картонную коробку, и она даже не стала говорить, что от ее веса она умрет: просто взяла и понесла. Та оказалась не полной, и даже одного этого почти хватило на секунду счастья. В коробке звякали консервные банки, да и на картоне сверху отпечатались они же. Можно было начать ревновать: сам старший сержант с ног до головы был обвешан оружием.