Пожалуйста, только живи!
Шрифт:
Телефон ее теперь слишком часто высвечивал на экране неизвестные номера, и Рита, отвечая на звонки, уже почти не ждала, что однажды услышит знакомый низкий голос, от которого вдоль позвоночника начинали бежать мурашки – всегда, сколько бы лет ни прошло. Ей теперь часто звонили журналисты:
– Маргарита Александровна, вы – открытие этого года. Один из ваших рассказов, опубликованных в журнале, номинирован на высшую литературную премию… Несколько слов о вас для нашего издания. Расскажите о себе, о своей семье.
– Я в разводе, – отвечала Рита.
Это было не совсем правдой, разрыв
Вообще свою нынешнюю известность и успешность Рита воспринимала чисто утилитарно. Может быть, теперь Кратов поостережется идти с ней на конфликт и пойдет навстречу в ситуации с сыном? В конце концов, теперь она была не безвестной домохозяйкой, а – как там сказала та журналистка – открытием года. Ее фамилия светилась в прессе, она могла бы, наверное, создать вокруг своей истории шумиху и слегка подпортить кратовскую безупречную репутацию. Это помогло бы?
Как выяснилось, тщеславия Рита была начисто лишена. Рассматривая свою начинавшуюся популярность исключительно с точки зрения новых возможностей – давления на бывшего мужа, донесения информации до Марата, она скорее раздражалась звонкам журналистов и редакторов очередных издательств. Все это было скучно и утомительно, к тому же отвлекало от собственно творчества.
Кого вся эта ситуация искренне радовала, так это Левку. Он не уставал повторять, что всегда предрекал ей успех, и, кажется, слегка гордился собственным чутьем на истинный талант, как он это называл. Артур, поначалу прямо-таки шкворчавший от зависти, со временем вдруг стал почти вежливым и предупредительным. Смотрел теперь на Риту томно, с проступающим в осовелых от наркоты глазах восхищением, частенько замирал прямо за ее спиной, шумно дыша в шею. Риту все эти перемены интересовали не сильно. В то, что омерзительный мальчишка в самом деле искренне проникся к ней чувствами, она не верила ни на грош, а разбираться, что ему от нее нужно, не имела ни малейшего желания. Теперь, когда у нее появились деньги, она собиралась как можно скорее перестать обременять Левку своей персоной и уже присмотрела подходящую съемную квартиру. Переезд планировался в самое ближайшее время.
В издательстве Рите выдали наконец авторский экземпляр уже напечатанного романа «Приказано – забыть». Уже завтра книги должны были поступить в московские магазины. Левка поволок их отмечать это радостное событие в модный итальянский ресторан «Ла Терраса». Вручение премии, кажется, взволновало его куда больше, чем саму Риту. Он без конца суетился, выбирал лучший столик, придирчиво оценивал меню, подливал Рите шампанское в бокал. В конце концов поднялся из-за стола и задвинул прочувствованный тост:
– Гретхен, я хочу выпить за тебя. За твой удивительный талант, который я, между прочим, разглядел первый!
– Черт тебя возьми, Беликов, ты умудряешься покрасоваться, даже произнося тост в мою честь, – со смехом перебила Рита.
– Прошу прощения, я просто констатирую факты, – одарил ее ослепительной улыбкой Левка. – Итак, за твой успех, за новые горизонты…
– За то, что завтра я наконец отплыву к ним из твоей гостеприимной бухты, – подхватила Рита. – Проще говоря, свалю наконец к чертовой матери и оставлю тебя в покое.
– А мы будем скучать, – неожиданно вступил, трепеща золотистыми ресницами, Артур. – Без тебя будет одиноко.
– О, брось! – дернула плечами Рита. – Вот уж кто все эти полтора года недвусмысленно намекал мне, что пора б и честь знать, так это ты.
– Ты ошибаешься! – томно выдохнул Артур, заглядывая прямо ей в глаза.
Господи, что этому кривляке от нее надо? Рита бросила короткий взгляд на Левку. Тот, едва заметно нахмурившись, смотрел в собственную тарелку. Затем, видимо взяв себя в руки, поднял голову и снова безмятежно улыбнулся.
К середине вечера, когда выпито уже было две бутылки шампанского, Рита, извинившись, выбралась из-за стола и отправилась в уборную. На обратном пути, в коридоре, ее перехватил Артур. Надо было признать, что в бледно-зеленом дизайнерском костюме и белоснежной шелковой сорочке поганец был и в самом деле хорош, словно медноволосый юноша, сбежавший с картины эпохи Возрождения и вырядившийся в модные шмотки.
Рита посторонилась, пропуская его. Но тот застыл напротив нее как столб и не желал двигаться ни вперед, ни назад, сверля ее зеленоватыми глазами, казавшимися черными из-за расширенных пульсирующих зрачков.
– Ты чего? – не выдержала наконец Рита. – Заблудился?
– Заблудился, – кивнул Артур. – Запутался. Не могу больше!
Он вдруг шагнул к ней, толкнул к стене и жарко привалился всем телом, прерывисто дыша куда-то в шею.
– Эй-эй, – попыталась охладить его пыл Рита. – Артур, ты что, перепил? Ты чего творишь?
– Я с ума схожу по тебе! – шептал Артур, тыкаясь влажными губами ей в ухо. – А ты ничего не замечаешь. Я не могу больше. Я так тебя хочу!
Его жадные руки шарили по ее телу. Рита чувствовала, как по спине волнами прокатывается жар. К сожалению, не тот, на который, вероятно, рассчитывал нахальный мальчишка. Не возбуждение, а ярость – ослепляющая, мешающая дышать. Она чуть прикусила нижнюю губу, стараясь совладать с закипающим гневом.
– А как же Левка? – тихо спросила она. – А ваши… отношения?
– А что, если мне до смерти надоел этот вонючий педик? – запальчиво выдохнул Артур. – Таскается за мной, как любящая мамашка, вздыхает, ноет, смотрит собачьими глазами. Видеть его уже не могу!
Рита зажмурилась – Артур, кажется, решил, что это хороший знак, и удвоил пыл, протиснув узкую ладонь в вырез ее платья. Она сделала несколько глубоких вдохов, а затем резко оттолкнула зарвавшегося торчка, крепко приложив локтем в солнечное сплетение.
– Сука! – коротко всхлипнув от боли, выдохнул Артур и набросился на нее.
Заломил руки за спину, одновременно попытавшись ударить коленом в живот. Он был выше ростом и, уж конечно, значительно шире Риты в плечах. Не учел, правда, что со своим шпанистым прошлым Рита вполне могла справиться с нетренированным обдолбанным юнцом. Рита вырывалась отчаянно, вкладывая в короткие тычки и затрещины все, что накопилось у нее к этому ублюдку за последние месяцы.
После короткой потасовки ей удалось высвободить правую руку и вцепиться ногтями Артуру в лицо. Тот отскочил от нее, прижимая ладонь к располосованной щеке. Кровь, просачиваясь между пальцев, капала на изысканный пиджак. Рита же отделалась ссадинами на запястьях и несколько помятым платьем.