Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие
Шрифт:
– Морли отсутствует десять дней?
– Да. Еще раз.
– Он ничего не рассказывал Саржу или Рохле или еще кому-нибудь из своих балбесов?
– Нет. Я отправилась туда даже раньше, чем выяснилось, что в нем проделали столько дыр. Мы об этом с тобой говорили.
– Мне приходится спрашивать снова и снова. У тебя был свидетель.
– Свидетель, которого больше никто не может найти.
– Упрятанный подальше для сохранности.
В реке, с большими камнями вместо башмаков.
– Я думаю так же, –
– У него, часом, не изумительная фигура в обтягивающей черной коже?
– У него – нет. Рано или поздно мы его найдем.
Непременно найдем.
– Не могу представить, чтобы Морли шлялся где-то так долго. Одну ночь еще куда ни шло. Но он практичный парень с собственным бизнесом, – сказал я.
– Ты не выдаешь оригинальные мысли.
– Даже не пытаюсь. Просто размышляю вслух. Но вот вопрос личной заинтересованности. Насколько тесно ты сотрудничаешь с директором?
– Мы притворяемся, что не замечаем, как другой разнюхивает здесь и там. На связи между нашими подчиненными будут смотреть сквозь пальцы.
– В последний раз, когда наши пути пересекались, Шустер сколачивал отряды специалистов. Одна такая команда должна была заниматься колдовской судебной экспертизой.
– Они называются спецами, – пояснила Белинда. – Уже есть с десяток таких отрядов, и должно стать еще больше.
– Если группа колдовских судебных экспертов готова, может, ты убедишь Шустера проверить то место, когда сама отправишься туда?
– Предложу ему. Но красным фуражкам глубоко плевать на Морли.
Я посмотрел на Дотса. Какими секретами мы будем вознаграждены, как только он сможет сидеть и говорить? Он выглядел более расслабленным. Капли в воде, должно быть, действовали.
– Есть один очевидный ответ, почему Морли отсутствовал десять дней.
– Он был пленником, – решила Белинда.
– Это подходит к тому, что мы знаем. И может объяснить, почему кто-то пытался убить его: если предположить, что он сбежал.
– Нет никаких признаков того, что его держали связанным или закованным.
Я поднял руку Морли и посмотрел на его запястье. Конечно, ничего.
– Это означает – его не держали в цепях.
Белинда встала у окна, наблюдая за улицей, но, скорее всего, ничего не замечая.
– Я подумываю, не изменить ли решение.
– Насчет чего?
– Насчет того, чтобы перевезти Морли ко мне.
– В самом деле? – осторожно спросил я.
– Думаю, за двумя зайцами погонишься… Где-то еще не будет безопасней. И твой партнер мог бы выяснить то, что нам нужно знать.
Белинда из тех, кто постоянно заставляет тебя вздрагивать.
– Есть одна проблема, – признался я. – Старые Кости в данный момент мертв для мира.
– Ты всегда так говоришь.
– Сейчас это правда. Да и почти всегда.
– Но ты же
В самой малой степени и это было правдой.
На пороге появились Краш и Ди-Ди.
У Белинды, как у госпожи империи, охватывающей подбрюшье Танфера, нанимательницы тысячи с лишним человек, имелись обязанности за пределами «Огня и льда». И ей следовало заняться расследованием. Однако она продолжала сидеть на жестком складном стуле, пристально глядя на Морли и что-то бормоча. Стул был гениальным изобретением Кипа Проуза и продукцией смекалистой Объединенной производственной компании.
Мисс Ти принесла четыре таких стула. В сложенном виде они почти не занимали места. Без сомнения, стоили они целое состояние. За неделю наверняка появятся дешевые подделки, если я останусь здесь, вместо того чтобы сражаться за права интеллектуальной собственности компании.
Законы существуют, но мы должны сами претворять их в жизнь.
– Белинда?
Она не ответила.
– Эй, девушка. Слушай внимательно. Здесь работает детектив. Давай возобновим игру в вопросы и ответы.
Она обратила ко мне усталый взор.
– Давным-давно, два дня и несколько часов назад, ты рассказала мне кое-что о ситуации Морли. С тех пор произошли некоторые изменения, и все они вели в сторону меньшей точности и большей неопределенности.
– Такое может случиться, когда говоришь со свидетелями.
– Верно. У тебя был свидетель. А теперь у тебя его нет?
– Как я уже сказала, он исчез. В любом случае его история не выдерживала критики.
– Звонарь.
– По здравом размышлении я полагаю, что он разнюхивал след Морли. Тогда я не мыслила ясно. И не скрывала того, что Морли жив.
– Мог ли этот «свидетель» сам быть преступником?
– Не знаю.
– Сержант Берри настаивает на том, что мы имеем дело с психом. Может быть, это один из тех, кто кормится в гуще толпы возле места преступления? Некоторые даже пытаются втереться в круг жестяных свистулек, чтобы можно было ходить за ними по пятам во время расследования.
– Может быть. Бьюсь об заклад, этот субъект болен далеко не в одном отношении.
– Помнишь, какой он?
– Если бы я была художницей, нарисовала бы.
– У тебя не получается рисовать животных и людей.
– Совсем.
– Мы можем нанять художника.
– Сомневаюсь… Проклятье! Я не сильна в описаниях.
– Мы могли бы попросить Покойника поймать мысленную картинку и передать ее умелому художнику. В Танфере есть хорошие портретисты.
Белинда бросила на меня такой свирепый взгляд, как будто собиралась испепелить одной только силой воли.
– Я так и думал, что ты слишком параноидальна, чтобы сделать это простым способом.