Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие
Шрифт:
К нам присоединилась Бегущая по ветру. Синдж не запротестовала, не выказала ни малейшего отвращения. Более того, на подносе, который она принесла, была чашка и для Страфы. Неужели объявлен мир? Или Синдж просто устала сражаться?
– Там все ведут себя цивилизованно? – спросил я.
– Женщина и две девушки хлопочут над твоим раненым другом, – ответила Страфа. – Трое мужчин и девочка сейчас с твоим мертвым другом. Мы трое здесь. Отравитель исчез.
– Я выпустила Колду, когда вошел Ион Сальватор, – сказала Синдж.
Итак, Краш
Хотя из соседней комнаты доносилась болтовня, а с другой стороны прихожей веяло дурными предчувствиями, в кабинете Синдж царило спокойствие и умиротворение. Прихлебывали чай. Говорили мало. Страфа, Синдж и я отдыхали.
В какой-то момент Синдж сказала:
– Скоро должны прийти сиделки и ночные часовые. Полагаю, вместе с ними явится и Джон Растяжка. Наберу кувшин темного.
Темное было самым крепким нашим пивом. До сих пор я и не знал, что оно есть в доме. Холодный колодец, наверное, модернизировали так, что в нем могли храниться сразу несколько бочонков.
Хвост Синдж исчез за дверным проемом, и Бегущая по ветру сказала:
– Я ей не нравлюсь.
– Да. Но она смягчается.
– Почему я ей не нравлюсь?
– Она думает, что ты пытаешься втереться в нашу жизнь. Чувствует угрозу. Она хрупкое существо.
Я ни словом не упомянул, что Синдж в течке. Рассчитываю, Покойник сможет объяснить это позже так, чтобы дошло до человеческой женщины.
Бегущая по ветру пригубила чай и деликатно нахмурилась. Она казалась беззащитным клочком облачка.
– Чем я могла ее обидеть?
Я дал Его Милости несколько секунд на то, чтобы меня предупредить, прежде чем сказал:
– Она видит всех женщин в зеркале Тинни Тейт.
Рано или поздно в разговоре должна была всплыть рыжуля.
– Это та несносная женщина, которая некогда произвела кое-какое впечатление в театре «Мир»?
– Да, это и есть Тинни.
– И ты пока с ней не распутался. – Она улыбнулась бледной, несчастной полуулыбкой. – Я могла бы в этом разобраться.
– Синдж никогда особо не любила Тинни. Теперь она чувствует себя из-за этого виноватой. Она думает, ей следовало бы любить Тинни, потому что я ее люблю. Поэтому теперь она чувствует, что ей нужно быть голосом в защиту Тинни, ведь сама Тинни не может говорить за себя. Сегодня она выяснила, что и Дин, и мой партнер по ту сторону прихожей тебя одобряют. Это давит на нее еще больше.
– Понимаю.
Бегущая по ветру просияла, как ребенок, только что победивший в трудном забеге против незаурядных соперников.
– Меня это тоже удивило, – сказал я.
– Да?
Сияние стало ярче. Удивительная женщина. Пусть она и входила в дюжину самых могущественных ныне живущих смертных, с большим потенциалом, – но в некоторых отношениях оставалась наивной, как десятилетняя. Жаждала одобрения других.
–
Она заявила это открыто, безо всякого намека на неистовую сладострастную ауру, которой пользовалась, чтобы дразнить мужчин, раньше, когда была папочкиной дочкой. Выложила непреложный факт и предоставила мне возможность переваривать его.
– Ты слишком торопишься…
Синдж вернулась с двумя кувшинами и четырьмя кружками. Она собиралась немного выпить и не планировала пировать в одиночку.
– Я в деле, – кивнул я, понюхав содержимое кувшина.
Синдж принесла летний эль в придачу к темному пиву.
– Наливай, – сказала она. – А я должна открыть дверь.
Мой желудок ухнул вниз до самой палубы.
Я снова запаниковал зря. Синдж не ввела в дом рыжеволосый рок. Не привела она и брата и тех крысоледи, что нянчились с Морли Дотсом. Кого она впустила – так это генерала Тупа и двух нервничающих злодеев, настолько явных представителей социального дна, что они с тем же успехом могли бы сделать татуировки у себя на лбу. Один был младшим из парочки, которая домогалась меня и Тинни. Краснофуражечники выследили его.
Резонно было предположить, что костлявый, дрожащий мелкий хорек – Джимми Два Шага.
Синдж вернулась в кабинет, заняла свое место и выпила пива.
Вошла Краш.
– Можно я поболтаюсь здесь, пока Ди-Ди и Майк не закончат с вашим парнем? Я не буду никому мешать.
– Я совсем не против. Синдж, не возражаешь, если Краш посмотрит твои книги?
Конечно, Синдж возражала. И все предубеждения, которые она испытывала против Страфы, готова была обрушить на симпатичную юную Адскую Дыру.
Но она сказала:
– Пожалуйста, обращайся с ними очень бережно. И позаботься о том, чтобы твои пальцы были чистыми.
К нам присоединился генерал:
– Гаррет, терпеть не могу просить, проклятье! Мне нужно что-нибудь выпить.
Это напомнило мне кое о чем.
– Синдж, как насчет топлива для того сумасшедшего художника, которого привел Ион Сальватор?
– Кое-что скоро принесут.
Откуда она знала? Она не покидала дом, а Колда ушел до того, как Покойник изложил свою просьбу. Должно быть, Старые Кости послал кому-то весточку наружу. Годилось только такое объяснение.
– Генерал, не хотите оценить запас «Вейдеровского особого темного»? Это пиво варится в ограниченных количествах. Не многим, не входящим в семью Вейдер, удается его попробовать.
– Как я могу воспротивиться такому искушению? Включите меня в число дегустаторов, мисс Пулар.
Ах, Синдж, Синдж, ты чудо-ребенок! Даже глава всего проклятущего племени жестяных свистулек считает тебя настоящей личностью.
Мысли эти я замаскировал каменным выражением лица.
Хотя Туп был знаком с Синдж с ее подросткового возраста, она производила на него сильное впечатление.